– Дура! – сказал мне он. – Ты ещё пожалеешь!

И ушёл. А я осталась сидеть на скамейке совсем недалеко от родительского дома, в измятом и загвазданном платье, да еще и с синяком на скуле. Это после того, как он успел высвободить свое мужское достоинство и даже меня раздеть. Он так резко на меня упал, что сильно ударился о подставленную мной коленку, заорал и двинул мне кулаком в челюсть.

Теперь я сидела на лавочке и с тоской наблюдая, как на небосклоне разгорается рассвет. Что я скажу маме?

Она упадёт в обморок от одного моего вида.

Эта скотина – точнее, этот скот – пытался разорвать на мне платье, но оно было из такого высококачественного поплина, что разорвать у него не получилось, зато я прокусила ему руку, и получилось, что ко всему прочему испачкалась в его крови.

Теперь всё это выглядело ужасно. Пришлось бы долго объяснять, что ничего страшного не случилось, но почему-то именно предстоящее объяснение больше всего меня раздражало. Мне нужно было чего-то придумывать, как будто я была в чём-то виновата, а хотелось только одного: принять душ и заснуть.

Но зря я рисовала себе всевозможные картины унижения. Папа куда-то ушёл, теперь уже не помню, куда, мне было не до того, а мама сидела дома и, увидев меня, обняла и стала плакать, повторяя:

– Жива! Ты жива!

– Ну, конечно, жива, – недовольно пробурчала я.

Молодые – люди находчивые. Раз их не ругают сразу, с места в карьер, значит, они могут тут же взять инициативу в свои руки и позволить себе отодвинуть в сторону мать, молча пройти в ванную и там плескаться, пока не смоются вместе с раздражением и страх, и усталость, и все переживания. Если особо глубоко не задумываться.

Мама меня ни о чем не спрашивала. Только взглядывала вопросительно. И даже жалобно. В конце концов мне стало её жалко. Не поднимая глаз, я сказала.

– Меня пытались изнасиловать.

Мать тихо ахнула, прикрыв рот рукой.

– Но не волнуйся, у него ничего не вышло.

– Правда?

– Правда. Я прокусила ему руку. До крови.

– И правильно сделала.

Лицо матери просветлело. Она бы, наверное, тоже не скоро решилась приступить к расспросам, почему же я пришла домой так поздно? Или рано. Но теперь, раз ничего страшного не случилось, можно было вздохнуть свободно.

Больше мы к этому событию не возвращались. Со временем, и я обо всем забыла. Вроде бы. Но родители, как потом выяснилось, на память не жаловались. И, видимо, тогда решили принять меры.

А я всё равно чувствовала себя виноватой. Ведь подруга со своим парнем предлагала меня проводить, но я отчего-то решила, что медик – человек вполне надёжный… Мы всегда доверяем людям в белых халатах. Даже тогда, когда они ещё без халатов.

«Так тебе и надо!» – шептала я самой себе в ночные часы, когда не могла заснуть и снова и снова вставало передо мной неистовое лицо студента.

Короче, когда спустя несколько месяцев после случившегося родители заговорили о замужестве, я не стала возражать…

Проснулась я сегодня с твердым намерением действовать, и первым делом залезла в сервант, чтобы нырнуть в лежащие стопкой деньги, которые моя семья знала, как «деньги на хозяйство». Казалось бы, воскресенье, пользуйся моментом, выспись как следует, но мне как вначале не засыпалось, так в конце – не спалось. Перемен, мы ждём перемен!

С чего начинаются перемены в жизни женщины? С шопинга. Или по-простому, с ходьбы по магазинам. Ну, купить себе что-нибудь новенькое, современное, чего я уже давненько не делала, то есть ничего себе не покупала.

А ведь это самый верный способ перемениться. Как только наденешь новую вещь, подкрасишься-подмажешься, сразу и вид другой.

Но не тут-то было. То есть, в магазине оказалось, что у меня вовсе не сорок восьмой размер, как я всё время считала, а пятьдесят второй! Женщины мне не поверят. Скажут, такого не бывает! А вот бывает…

Это сразу испортило мне настроение. С пятьдесят вторым размером особо хорошо мне не выглядеть, пятьдесят второй размер – это как бы другой возраст, ну, или другой вид. Как ни крути, в пятьдесят втором ты уже тётка, как любят говорить молодые.

Нет, конечно, я ещё могла бы при желании в сорок восьмой втиснуться, но он на мне трещал! Пятидесятый подчеркивал все то, что умные женщины стараются не выпячивать. И только пятьдесят второй располагался равномерными складками…

Как будто я и прежде не покупала себе новые вещи, но если ты хочешь себя обманывать, к тому есть много способов. В примерочных магазинов, стоя перед зеркалом, я могла заметить продавщице:

– Эта вещь мне мала.

Та приносила другую, побольше. Тем более, что частенько в речи продавщиц проскальзывали слова вроде:

– Не обращайте внимания, это маломерки!

И в магазинах стараются не разубеждать покупателя, что у него вовсе не тот размер, на котором он настаивает. Хочет женщина думать, будто у неё сорок восьмой размер, пусть думает! Порой и в бирках на турецких или китайских вещах случается, что размер обозначен чуть ли не пятью «Х». Два икса-эль, три икса и так далее. То есть женщины эти «иксы» всерьез не воспринимают.

Вот так я и жила от одного самообмана до другого. И, возможно, прожила бы так до самой старости, если бы не ехидный возглас: эта толстуха!

В общем, я ничего себе не купила. Попалась продавщица, которая с сочувствием сказала:

– Женщина, вам эта кофточка не подойдет!

– А какая подойдет?

– Пятьдесят второго размера.

Эта женщина подтвердила мне, что я и в самом деле растолстела. Зря только старалась успокоить себя тем, что да, поправилась, но не очень сильно. А на самом деле – на целых два размера! Конечно, в сравнении с Лидочкой – нашим университетским кассиром, которая весит сто двадцать килограммов, я всего лишь пышечка. Но в сравнении со мной, прежней…

Ещё я пыталась уверить саму себя, будто в моем возрасте очень мало совсем уж стройных женщин. Особенно среди тех, кто рожал двоих детей… Какие только сказки мы самим себе не рассказываем! Согласитесь, что быть как все, не так оскорбительно, как быть просто толстухой.

Наверное, звучат мои объяснения не слишком убедительно. Но теперь я могу сказать: посмотрите на себя! Так ли уж вы к себе беспристрастны? Разве вы не уверяете себя порой, что у вас уж точно не такая фигура, как у Вики, и только она может носить футболки в облипочку, имея три складки на животе…

Итак, шопинг с треском провалился. Не заслужила я удовольствия носить новые вещи при такой фигуре.

Некоторые эзотерики говорят, что надо любить себя всякую. Но став на такую точку зрения, вовсе разучишься чего-то добиваться. Например, снижения веса и возвращения к прежней, дожировой фигуре. И вообще не факт, что «всякой» тебя создали, а не ты сама довела себя до такого непрезентабельного состояния.