Интересно всё-таки, кто ей этот мужчина? Который позволяет спускать себя с лестницы при всем честном народе. Скорее всего, подкаблучник какой-то… Но всё же муж… Не будет посторонняя женщина так себя вести. И вообще, чего вдруг я стала о нём думать, когда у меня сегодня такой праздник?!

Мы с Иваном мужественно вынесли все юбилейные торжества. И даже крики «горько». Целовались, правда, едва касаясь губами друг друга. Я мысленно посмеялась: люди, прожившие вместе двадцать пять лет, стесняются целоваться при других, а те, которые друг друга едва знают, делают это охотно и часто… Молодость, вот чем всё это объясняется, склонность к безрассудству. Или наплевательское отношение ко всяким там установкам и принципам. Установки появляются позже. С возрастом.

Я боялась подумать о том, что вообще для поцелуев между людьми нужны, прежде всего, чувства. А у нас их давно не было. По крайней мере, таких, при которых хотелось бы целовать друг друга.

Что такое? Откуда выползло это страшное: якобы чувств у нас давно не было… Ерунда какая-то. Если бы их не было, чего бы мы вместе так долго жили? Даже холодок прополз между лопаток, что происходит с моей жизнью?

Вспомнились первые месяцы моего замужества. Как Иван тянулся ко мне во всякую свою свободную минуту, и как признался – почему-то не сразу, что увидел моё фото в журнале и влюбился. И стал меня искать, пока совершенно случайно не узнал, что наши родители знакомы. Так что, если глубоко задуматься, нашей «крестной матерью» стала моя подружка Лилька, теперь уже известный профессиональный фотограф. И её нет на нашем юбилее, потому что сейчас она на фотосессии в Кении…

И вот к чему в конце концов мы с мужем пришли? Сегодня как раз подводили итог: наша жизнь получилась счастливой, нам многие завидовали, приятельницы и раньше часто приговаривали: «Тебе хорошо, у тебя муж – нормальный мужик…» Мне хорошо. Но почему я сама вдруг перестала это чувствовать?

А ведь большинство наших знакомых семей живет именно так, без особых чувств. Без искры. Неужели институт брака и правда себя исчерпал? Недаром так называемым гражданским браком некоторые ухитряются существовать десятки лет… Чтобы не приходить к такому вот финалу? Нет, вряд ли печать в паспорте что-то кардинально решает. Ведь если чего нет, того нет.

– Боже, как я устал! – громко провозгласил Иван, едва переступив порог нашей супружеской спальни.

Это был даже не намёк, а сообщение о том, чтобы я не ждала сегодня каких-то там нежностей. И чтобы вообще не ждала, мысленно добавила я.

Судьба посылает нам испытания. И мы должны не прятаться от них, а идти им навстречу. Прописные истины. А я постигаю их только сейчас, в сорок три года!

Чего я боялась тогда, двадцать пять лет назад? Боялась ошибиться. Но это была бы моя ошибка. Боялась попасть в историю. Но это была бы моя история! Правду говорят, лучше сделать и потом жалеть, чем не сделать и жалеть…

Так, казалось, хорошо почувствовать себя опекаемой, которой не надо напрягаться и самостоятельно принимать решения. И самой делать выбор. Его за меня сделали родители, и это благодаря им, я столько лет жила без горя и забот. Четверть века. Какая страшная цифра!

Мои родители тоже сидели за нашим «юбилейным» столом и выглядели совершенно счастливыми. В свое время они сделали правильный ход и выбрали своей дочери достойного мужа. Мало кто из женщин в ближайшем приближении может таким похвастаться. Да если быть честными, вообще никто!

За двадцать пять лет – ни одной крупной ссоры! Трудно поверить, но это так. Были, конечно, мелкие размолвки, но чтобы с криками или там с битьем посуды – никогда!

– Как ни крути, мать, а мы с тобой прожили неплохую жизнь, – проговорил муж перед тем, как заснуть.

Подвел итог. А как будто вбил гвоздь в мой гроб. Сильно сказано? Как бы вычеркнул меня из гонок, как старую одышливую лошадь.

Прожили. Почему в этом слове мне слышится черта, которой жизнь подчеркнули, и всё? Дальше ждать нечего? Или могут сказать: а тебе что, мало?

Я выключила свет, но продолжала сидеть на нашей супружеской постели, ошеломленная своим открытием. Что же это, за юбилеем мне не видится никаких горизонтов? «Мать, вы прожили неплохую жизнь! – хихикнул внутри меня кто-то зловредный. – Сливайте воду».

По привычке я попыталась лечь и заснуть. На самом деле, я до сих пор была уверена в том, что любую проблему лучше не расковыривать, а вот так: заспать. Даром что ли придумана поговорка, утро вечера мудренее?

Но на этот раз у меня ничего не вышло. Не помогали ни бараны, скачущие через плетень, ни аутотренинг. Я не могла представить себя на пляже. И ни в каком другом месте, где я когда-либо чувствовала себя хорошо. Мне было плохо. Неуютно. Некомфортно. Грустно. Обидно. Словом, сплошной негатив. И вот тут-то и полезло из меня то, чего я смертельно испугалась давным-давно, и чего запрятала на самое дно души, чтобы никогда не доставать. Но оно само всплыло…

Редко девушкам говорят о том, что жизнь опасна во многих своих проявлениях. Особенно для девушек красивых. Да что там, просто хорошеньких. Матери беспокоятся, если дочери задерживаются позже назначенного для возвращения домой времени, потому что на пути их могут подкарауливать всякие там подонки. Матери объясняют дочерям, что близкие отношения с противоположным полом чреваты нежелательной беременностью. Но разве это и всё? Разве только здесь юную девушку подстерегают опасности?

До восемнадцати лет я успела влипнуть в одну очень большую неприятность, несколько маленьких, не говоря о том, какие страсти поджидали меня в школе, в старших классах… Но помнилась и не давала спать только одна, та самая.

Я заснула где-то часа в четыре с мыслью, что я себе всё это напридумывала.

На другой день в моей жизни внешне ничего не изменилось. Так же по привычке я рано проснулась, несмотря на ночные курбеты. Я встала, попила чая, попыталась смотреть на кухне телевизор. Совершенно забыла, что сегодня воскресенье и не надо идти на работу. Чего, спрашивается, я вскочила? Попытаться опять заснуть?

Я взглянула на мужа – он спал и очень аккуратно похрапывал. Как всё, что он делал. Негромко, без всплесков и рычаний. Под это его подхрапывание и мне неплохо спалось. Прежде.

Но за эту ночь и за прошедший день со мною что-то случилось. Я проснулась другим человеком. Куда-то вдруг исчезла обычная безмятежность и умиротворенность, а в душе поселилось то самое, теперь уже явственно ощутимое чувство тревоги. Откуда оно взялось, если ничего на грядущие неприятности не указывало?

И откуда вообще проявилась во мне предрасположенность к переменам в личной жизни? Причем, главное, меня страшили не перемены, а я сама. Своей неудовлетворенностью. Всё стало не так. И если не переменились декорации, значит, переменилась я?

И почему-то я не хотела соглашаться с тем, что приготовила мне жизнь, судьба, муж и окружающие. Вот глупая, в восемнадцать лет согласилась. А теперь – сколько той жизни осталось! – вдруг решила взбрыкнуть. Так вот ты какой, кризис среднего возраста!