главными силами отправиться на Тавастгус, чтобы нанести решительный удар. Нет ничего удивительного, что неприятель туда отступает, желая развлечь наше внимание и удалить нас от Свеаборга, защищаемого 5.000 ч., к которым прибавит еще небольшой отряд, отступающий пред нами. Но по моему мнению никак не должно удаляться от этого главного предмета наших действий. — Чтобы занять Тавастгус достаточно подвинуть наши передовые колонны вправо; нам не может быть противопоставлена значительная сила, ибо там находится не более шести полков, которые вероятно будут подкреплены ополчением; но ему не следует давать большего значения. Раз мы овладеем Гельсингфорсом и Тавастгусом, следует остановиться до взятия Свеаборга; пусть приходят их подкрепления, если таковые у них найдутся. Им встретятся те же, и даже еще большие трудности, чтобы добраться до нас; морозы быстро усилились до крайней степени и могут облегчить наши операции».

И в приписке:

«Его Императорское Величество может припомнить, что я всегда указывал на то, что неприятель пойдет в этом направлении, наиболее для него удобном по времени года, когда он не может рассчитывать на свою флотилию. Не надо дать увлечь себя этими распоряжениями. Колонна князя Багратиона, соединенная с той, которая идет чрез Нюсбю, вполне, я думаю, достаточна для того, чтобы вытеснить из Тавастгуста наличные неприятельские силы».

Не прошло и двух дней, как русские войска заняли уже Гельсингфорс, и главнокомандующий, оставив там отряд для наблюдения за Свеаборгом, которому не могло прийти никакой помощи, — действительно поспешил на Тавастгуст. Спренгтпортен, приехавший, как всегда, после того как войска уже заняли местность, послал от 21-го февраля не только гр. Румянцеву изложение своего критического взгляда на военные операции, но и просил поддержать его у Государя и передать военному министру, в уверенности, что граф Аракчеев его «хорошо поймет». Вместе с тем он послал Императору Александру особый доклад.

«Имею счастье представить Вам, Государь, этот нижайший рапорт из Гельсингфорса, который войска ваши занимают уже 2 дня. Овладеть им было не труднее, чем занять все местности от Ловизы до сих пор, в стране сдающейся с удовольствием и не защищаемой войсками, непрестанно отступающими. Я рассчитывал найти еще здесь графа Буксгевдена; но он уже на пути к Тавастгусу, оставив лишь небольшой отряд из двух полков для наблюдения за Свеаборгом. В таком положении дела, несколько сбитый с толку (déconcerté) тем, что происходит, я позволяю себе, Государь, обратиться непосредственно к Вашему Величеству с этими строками.

«Прежде чем мне выехать из Ловизы, где я был задержан необходимостью установить некоторые меры по соглашению с господином губернатором Эминым, граф Буксгевден сделал мне честь сообщить свои намерения и причины, по которым он направляется с главными силами на Тавастгус. Убежденный по самым достоверным сведениям, что все шведские силы, под командою генерала Клеркера, 70-летнего старика, не превышают четырех полков или 6.000 чел. с резервами в плохом состоянии, я полагал, что достаточно было бы усилить нашу правую колонну несколькими легкими батальонами, для того чтобы отогнать неприятеля; я желал также чтобы наше левое крыло здесь не удалялось от главной своей цели.

«Но так как уже поздно было возвращаться, и вообще время нам очень дорого, ибо зима скоро приблизится к концу и ничто не может упрочиться, если страна до Або не будет в нашем распоряжении, осмеливаюсь, Государь, предложить выдвинуть как можно скорее достаточный корпус для прикрытия этого места (Гельсингфорса), между тем как все силы, которые мы здесь имеем, должны без замедления двинуться кратчайшими путями к. Або, чтобы там иметь возможность собрать народных депутатов, обеспечить безопасность армии и пользование плодами понесенных ею трудов. Вот чего ожидают здесь умы, наиболее склонные к покровительству Вашего Величества, но колеблющиеся пока по неуверенности в предстоящих событиях. Это движение, смелое и для неприятеля непредвиденное, воодушевит их мужеством выказать их доброе расположение.

«Если будущее не обманет меня, как не обмануло прошедшее, то я предвижу мало сопротивления в. Тавастгусе; шведы пойдут может быть на Пелково и Таммерфорс, чтобы сблизиться к Бьернеборгу и сохранить отступление чрез Ботнический залив. Надо следовать за ними той же дорогой, пригнать их к заливу, овладеть прибрежными городами, и одновременно подвинуть два батальона, в настоящее время здесь находящиеся, для захвата Гангеуда, столь же почти важного для сообщений, как и Свеаборгский порт.

«Повергая все это пред Вашим Императорским Величеством в ожидании повелений, я отправляюсь завтра к графу Буксгевдену, который имеет ночлег сегодня в 15-ти верстах отсюда, а завтра в Химбю, в 35 верстах. Я возвращусь еще сюда, чтобы собрать некоторые сведения о Свеаборге, соседство которого при настоящем положении вещей нас беспокоит». — «Сию минуту бьют тревогу по случаю вылазки; бегут к оружию. Время слишком хорошо, слишком светло, чтобы бояться внезапного нападения. Командующий здесь генерал Раевский делает распоряжение об отступлении перед превосходными силами; надеюсь, что этого не случится».

Под видом своих, будто бы не принимаемых главнокомандующим соображений, Спренгтпортен предлагал Государю в сущности то, что уже делалось. Но он и противоречил себе, и обличал свой недостаток сведений. За несколько дней Спренгтпортен жаловался на сдержанность главнокомандующего, вынуждающую его на роль чисто пассивную, а теперь в два приема проговаривался, что граф Буксгевден извещал однако его о намерении двинуться с большими силами на Тавастгус. В рапорте Государю он заявлял, что по достоверным известиям наши войска встретят там лишь слабое сопротивление. Это «достоверное сведение» оказалось на деле неверным, ибо, как известно, именно к Тавастгусу генерал Клеркер стягивал свои войска, намереваясь дать там решительное сражение. Семидесятилетний Клеркер мог быть слаб, но у него был близким помощником Адлеркрейц, энергия которого через два месяца дала русским войскам много забот и горя. И именно когда Спренгтпортен отвергал всякое со стороны Шведов сопротивление, Адлеркрейц писал: «При Тавастгусе мы были равносильны неприятелю. Здесь финские войска не пощадили бы никаких усилий, потому что мы дрались бы за все, что было нам священно, за славу и родину. Если бы мы разбили Русских, и они не получили тотчас подкреплений, то, соединясь со свеаборгским гарнизоном, мы решили бы зимний поход в нашу пользу». — Только приезд главнокомандующего графа Клингспора с инструкциями короля об отступлении и о сохранении шведской армии отменил это готовившееся сражение, к крайнему неудовольствию офицеров.

Но Спренгтпортен кроме того писал неправду или графу Буксгевдену, или Государю. Первому он отозвался неимением сведений о Тавастгусе. Буксгевден, только что перейдя границу и заняв Ловизу, встретился с укрепленной позицией пред Борго, при Форсбю. «Овладение крепкого места Форсбю (письмо Буксгевдена к Румянцеву 25-го февраля) требовало о нем сведений; но только посредством верных указателей