class="empty-line"/>

Холодный ветер.

В три погибели согнулся

китайский можжевельник.

Гетман

Нарыл бабла,

как экскаватор глины.

Любил балы,

бальзам и солонину.

Как Пётр Исуса,

опустил Петра.

А за базар

платила Украина.

***

По одной дороге

бродим,

родина.

***

Ешь. Вкусно. Никому не мешаешь.

И тут на тебе:

«Приятного аппетита!».

***

Прошёл день,

упал плод, вскрикнула птица.

Ничего не случилось.

***

Где-то по звёздной пыли

шагает старик Басё.

В усах улыбка.

Осенний романс

Ваш кофе пахнет замазкой,

а между столами ходит собака.

Ваш город далеко не Дамаск,

и тем более не Саки.

Но я здесь не был три года,

и ветер из глаз выкатывает влагу.

Падают листья, и непогода

пишет о проходящем сагу.

Вот и кофе допит, давайте прощаться,

Вы, конечно, не от слов моих плачете.

Я Вам желаю женского счастья.

Подержите собаку. И не надо сдачи.

***

Сырая осень.

И души Данта

шевелят листами.

***

Красные, синие,

жёлтые женщины.

Цветы на панели.

***

Человек – это

такое животное,

которое не хочет быть человеком.

***

Когда Бодлер

назвал женщину,

сойдя с ума?

Или когда

сошёл с ума,

назвав женщину?

***

Октябрь уж наступил.

Качает день галчат,

куда-то тучи по делам ползут.

И осы пьют созревший виноград.

***

Самолёт пролетел.

Высморкался огнём

на крестьянское поле.

***

В мировой антологии –

лавровый лист Сапфо

и молодой бамбук Комати.

Анакреонт. Счастье

Утром съел пирожок,

выпил чашу вина.

Смотришь, к вечеру написал

песню и её пою.

Руки нежные

в моих руках.

И в плену глаза –

чёрные в синих.

***

У берега часто сидит

и считает идущие волны

в одежде чужой человек,

печали неведомой полный.

И что-то бормочет,

и волнам седеющим вторит.

Стареющий Август отправил Овидия

к Чёрному морю.

Осеннее

День как день. Воздух чист.

Тянет смертью из сада.

Я увидел, как лист

отрывался и падал.

Из «Шицзина»

Мак ли, коноплю сбираю –

где ты? – минул день – не знаю.

Жду три месяца тебя.

Ветер клонит ветви ивы,

день проходит – где ты, милый?

Три погоды жду тебя.

Целый день бамбук из леса

я ношу без интереса.

Я три года жду тебя.

Цюй Юань. Дом

Птица возвращается в гнездо,

умирает лис в своей норе.

Я могу в чужой стране всего лишь

мёртвой головой к востоку лечь.

Тао Юань-мин. Радость

Стоит мой дом.

Лежит у ног трава…

Хотел сказать,

да позабыл слова.

***

Чёрный ветер

шевелит мёртвые листья.

Конец войны.

***

Утренняя прогулка.

Ветер подталкивает:

–Иди!

***

Под полной луной,

когда летают ведьмы,

бреду по дороге.

***

Прилетел воробей:

–Дай хлеба!

–На!

***

Мольера, Моцарта… кого ещё?

И зарыли воровато

за кладбищенской оградой.

Внуку полгода

Сын плотника уже

показывает знаки,

пытается заговорить.

Конец ноября

Резкий ветер

клонит можжевельник.

Не видно птиц.

По Хайяму

Пить вино. И напившись,

под ветром качаться. –

Вот счастье.

***

Сегодня лирик пишет не героя,

он сам пророк, апостол и герой.

Мозоль на жопе типа геморроя

он заработал золотым пером.

Потом примчится скорая карета,

и док сольёт на клаптике листа:

«Свечу, что толще, ставить до обеда,

а тощую – до тихого креста».

И вот предстал, глаголы преклоняя,

ан место занято и часовой с мечом

стоит у пятизвёздочного рая,

как гегемон под Зимним с кирпичом.

***

А куда денется

мой взгляд

на твои тонкие пальцы?

***

Плохие стихи,

как плохой секс:

–А если так?

–Не-а…

***

Ветер подравнивает

выпавший снег.

–Молчи, метла!

Лист осенний

Как бездомный,

скитающийся

меж двор.

***

От мозгов до тапочки –

голая боль.

Женщина есть бабочка,

которая есть моль.

***

Вот и зима,

зима вот.

«Зуб на зуб»

не выправишь строчками,

поднимай воротник,

захлопывай рот.

Снег летит клочьями.

Пособи старушке

скользкое пройти,

запихай женщину в автобус.

То ли снег кружит,

то ли глобус

сковырнулся с оси,

прости, Господи.

***

Создатель, забери своё –

сад, землю, ад, моё-хаё.

Мы с той, что выкашляла грудь,

ругаясь, как-нибудь.

***

Промёрзло всё, не врут календари,

под мышкой холодно, как на аллеях парка.

И зуб на зуб, стучат костяшки рифм

и перекрёстные и парные.

Окна бессонного узорное стекло

растёт под мановением поэта.

И вот душа как божий дар согрета.

И в ренессансном вдохновенном веке,

и в девятнадцатом, Евангелии света,

и в нынешнем – под юбками тепло.

Красимиру Георгиеву

Размах крыльев острижен

земными желаниями.

Куда мы хотели улететь, мой друже?..

Техничка

Не успеваю полы надраивать!

Ходют, скребут косолапые

грёбаные Паганини!

***

Господи,

что с того, что я буду

сидеть рядом с тобой?

Не лучше ли тебе спуститься

к обеденному столу

едоков картофеля?

***

Руслану Заракуа

Бог Кожаный чулок, храни меня

от слова, пули, дыма и огня,

от тех, кто святы, кто не состоялись.

Вот выпал дождь. И липы выше стали.

От дамы пик и чувственного кума,

холма Христа и ямы Аввакума.

Дочь вышла замуж, пишет внук историю.

Большое солнце жарит Евпаторию.

Спешу туда, меня пообещали

взять на шаланду, полную кефали.

Вот выпал снег. Храни меня от снега,

пока стрелой весёлой печенега

бог Соколиный Глаз меня не свалит.

***

Не выражаюсь

о женщине

при женщине.

***

После вина, любви, простите, гости,

слова, славы и всяческой суеты,

пока я сплю, Господи,

отсыпайся и ты.

***

Сижу на берегу.

Мимо по реке

проплывает мой труп.

***

Ты такой же в натуре

бродяга