А это — заберу с собой. — Я сунул брошюру за пазуху. — На свежую голову посмотрю, поищу знаки, которые рисовал Жорж — глядишь, соображу, что он тут исполнял по ночам… Ты готов?

Мишель с облегчением кивнул. Он, конечно, крепился изо всех сил, но заметно было, что не терпится отсюда убраться. Всё-таки в злостных нарушителях дисциплины никогда не ходил — не чета мне, грешному. Опасался нарваться на дежурного преподавателя.

— Поехали, — скомандовал я.

Прошёл сквозь стену и оказался перед дверью в хранилище, с внешней стороны. В ту же секунду китель на мне заискрился. Я выдернул из-под него брошюру и увидел, что она окутана магическими искрами.

— Что за чёрт⁈ — я недоуменно смотрел на книжицу. Магическое сияние вокруг неё разгоралось всё ярче.

Мишель ахнул.

— Верни брошюру на место, скорее! Её, видимо, нельзя выносить из хранилища. На всём, что там лежит — охранное заклинание!

Я выругался и метнулся сквозь стену обратно. Положил брошюру в ту же стопку, из которой взял, и снова выбрался в помещение библиотеки. Мы с Мишелем вернули на место отодвинутый стеллаж. Бросились к выходу.

Поздно: в коридоре загорелся свет. А в конце коридора показалась фигура дежурного преподавателя.

Мишель рядом со мной охнул.

— Бежим! — скомандовал я.

Мы рванули обратно. Я захлопнул дверь. Кивком показал Мишелю на ближайший шкаф. Тот не стал переспрашивать — молча бросился к нему.

Вдвоем мы подтащили тяжёлый шкаф к двери. Теперь открыть её быстро не получится. Дежурному придётся применять магию.

— Сюда, — приказал я.

Бросился к окну. Распахнул и вскочил на подоконник. Второй этаж… Ну, хоть в чём-то повезло.

Я спрыгнул с подоконника вниз. Обернулся на Мишеля. Он замешкался, с опаской глядя вниз.

— Прыгай, — сказал я. — Тут невысоко!

Мишель вздохнул, зажмурился и прыгнул.

И в ту же секунду взвыл.

— Что⁈ — я бросился к нему. — Ногу подвернул?

— Нет. Но тут колючки. И крапива. Кажется…

— Так смотреть надо, куда прыгаешь! Ты прямо в розы сиганул.

— Шиповник.

— Что?

— Это не розы, а шиповник.

— Да хоть кактусы! — взбеленился я. — Вылезай уже! Кого ты там — преподавателя ждёшь⁈ — протянул Мишелю руку.

Он ухватился за мою ладонь и выбрался из кустов.

Мы бросились бежать к учебному корпусу. Через минуту в библиотеке загорелся свет.

— Он поймёт, что мы выбрались в окно! — пискнул Мишель. — Он нас увидит!

— Да и чёрт с ним, — на бегу отозвался я. — Издали, со спины — не разглядит, кто.

— Господа, немедленно остановитесь! — раздался нам вслед густой бас.

Войцеховский. Тучный, одышливый преподаватель физики. Прыгать в окно и догонять нас уж точно не станет.

— Угу. Вот прямо сейчас всё бросим и остановимся, — буркнул я. — Ты чего? — заметил, что Мишель припадает на ногу.

— Колено расшиб, — Мишель кусал губы. — Но ничего, потерплю.

Брючина у Мишеля была порвана. В темноте не видно, но коленку он, похоже, рассадил здорово.

С моего плеча вдруг сорвался Джонатан. В несколько взмахов могучих крыльев оказался далеко впереди нас и исчез в жилом корпусе.

— Быстрее, — приказал Мишелю я. — Нам надо оказаться в комнатах раньше, чем Войцеховский позвонит наставникам и прикажет ловить нарушителей дисциплины.

Мы добежали до чёрного хода жилого корпуса. Окно на третьем этаже вдруг распахнулось.

— Костя? — ахнула Полли. — Мишель? — она, в ночной рубашке, высунулась из окна. — Что вы здесь делаете⁈ Костя, твой фамильяр каким-то непостижимым образом оказался…

— Да знаю я, что он сквозь стёкла летать умеет, — оборвал я. — Мишель разбил колено. Через час постарайтесь оба выбраться на чёрную лестницу. Ссадину надо залечить, иначе завтра утром на построении Мишеля точно спалят.

— Я могу прямо сейчас… — начала была Полли.

— Нет. Прямо сейчас они будут проверять комнаты. Нужно дождаться, пока всё утихнет. Ты поняла?

— Да. А что…

— Всё, Полли! Через час, — и я потащил Мишеля в корпус.

Выглянув в коридор из-за двери чёрного хода, мы увидели, что наставника нет.

— На звонок отвечать пошёл, — сказал я. — Войцеховский добрался до телефона. Быстрее!

Через полминуты я уже был в своей комнате. За перегородкой возился Мишель. Еще через минуту в коридоре послышались шаги наставника. Судя по доносящимся звукам, он проверял каждое помещение.

Я выдохнул. Успели.

Утром на построении Мишель был как новенький. Увидев меня, демонстративно подпрыгнул — показывая, что с ногой всё в порядке. Значит, излечение прошло удачно, молодец Полли. Хотя бы одной разборки касательно нарушения дисциплины удалось избежать.

Понятное дело, что если бы дошло до разборок, то я отправился бы напрямую к Калиновскому. Отвел бы его в книгохранилище и рассказал о своих подозрениях. Но поднимать тему Жоржа без убедительной причины мне категорически не хотелось. А способов раздобыть брошюру, которую изучал Жорж, существует немало. Название я запомнил.

— Сборник ритуальных заклинаний под редакцией Сальникова? — удивленно переспросил Витман. — Могу узнать, для чего вам понадобилось сочинение, запрещенное цензурой еще в незапамятные времена?

— Пока нет, — честно сказал я. — Пока я сам толком не знаю, зачем оно мне понадобилось. Как только что-то пойму, сразу же сообщу вам. А сейчас прошу извинить, мне пора на занятия, — и положил трубку.

Что ж. Подождём, пока Витман раздобудет сборник. Вряд ли у него это займёт много времени.

* * *

— Костя, ты уже придумал, как нас объединить?

Я медленно повернул голову и посмотрел на Злату, которая пожирала меня горящими глазами. У нас только что закончились занятия по фехтованию, где злобный преподаватель решил использовать меня в качестве чего-то среднего между чудесным экспонатом и куклой для битья.

Его, наверное, можно было понять: придя в этот зал год назад не знающим, с какой стороны браться за рапиру, сейчас я превзошёл мастерством уже многих. И преподаватель, тридцатилетний француз по фамилии де Бюсси, останавливаться на достигнутом не собирался. Он был хорошим учителем, а я, как способный ученик, вызывал у него навязчивое желание развивать мои навыки дальше.

Иными словами, на меня нападали все, а я делал то, что привык: не позволял нападающим меня убить.

Для курсантов посыл был такой: «Вот к чему вам всем следует стремиться! Будьте как господин Барятинский!». Как учитель учителя, я де Бюсси понимал