даже забыла значение. Кажется, их несколько разновидностей, но всё же они довольно редко встречаются.

— Я могу взять в руки какую-нибудь вещь и узнать через неё информацию о владельце, — подсказала принцесса, заметив задумчивость подруги.

Кларисса слегка удивилась и почти сразу забеспокоилась. А вдруг Ави прикасалась к её вещам? Теперь надо лишний раз следить, чтобы все личные вещи были убраны на места и нигде ничего не валялось. Она даже не знала, как вообще работает этот дар, и неплохо было бы спросить у мамы, которая, наверняка, знала про такую особенность принцессы и могла бы предупредить. И почему мама проявила неосторожность, забыв сказать об этом? Кларисса вздохнула и всё же решила осторожно спросить:

— Слушай, а ты… часто пользуешься этим в повседневной жизни?

— Редко. Если ты имеешь ввиду, что я пыталась что-то о тебе узнать, то нет, — раскусила Авилина. — Даже не переживай по этому поводу, я ни в коем случае не стала бы так поступать. Если захочешь рассказать о чем-то, я выслушаю, как подруга, но сама лезть не буду. К тому же, я давно не практиковала и не могу просто взять и узнать информацию по щелчку пальцев. Это надо настраиваться на вибрации, с дыханием работать, там не так всё просто на самом деле.

Кларисса посмотрела на Ави и подавила внутреннюю тревогу. Принцесса вела себя открыто и честно, причин не доверять ей не было. Кларисса не могла знать, сказала она правду или нет, поскольку дары на благословлённых не работали. Но благодаря той ночи с вином принцесса открылась ей, и это их сблизило. Она знала, что за всем этим легкомыслием скрывалось разочарование в себе, тяжесть давления матери и надвигающийся страх перед ответственностью за целое государство.

— А почему именно этот дар? — поинтересовалась Кларисса.

Авилина лишь усмехнулась.

— Мне предложили выбрать из нескольких. Вот я и решила поступить назло матери.

— А как же Угнетатель? Это же один из сильнейших даров, к тому же редкий. Не жалеешь, что выбрала другой? Ты же могла обучаться у неё?

Авилина пожала плечами, как бы говоря, что ей всё равно. Но затем все-таки решила признаться:

— Знаешь, она просто сказала, что я не потяну. И что я…

На центральной площади раздался звук колокола, настолько громкий, что Клариссе стало неприятно. Она никогда не слышала его, находясь настолько близко. Люди на улочках начали спешить по своим делам, а значит, и им пора было возвращаться в Академию.

Глава 5. Кровь на их руках

Тренировка была не такой лёгкой, как Кларисса предполагала. Пару раз привратник строго одергивал, видя со стороны попытку фальшивить или сделать что-то хоть немного не так, как следует. Отдыхать подолгу он тоже не давал и гонял их до седьмого пота, заставлял бегать, отжиматься, отрабатывать удары, стрелять из лука и арбалета. Впрочем, больше внимания доставалось Авилине, но жаловаться принцессе было некогда. Тренировочный лагерь в стенах Академии оставался пустым до самого вечера и полностью в их распоряжении.

После упражнений на выносливость, Клариссе разрешили присесть на скамью, чтобы отдышаться и перевести дух. Веймар сел рядом, и некоторое время они просто смотрели, как Авилина упорно отрабатывает движения с мечом против манекена. Хорошая тренировка убивала лишние мысли в голове, оставляя только приятную расслабленность и чувство выполненного долга. А Авилина не желала терять боевой настрой и, кажется, представляла, что манекен её заклятый враг детства.

— Хочу предложить тебе одно дело, — неожиданно прервал молчание привратник.

— Дело?

— Да. Хочу сначала обратиться к тебе. По мнению многих наставниц, ты ответственно подходишь к учёбе, и к тому же дружишь с Авилиной. Думаю, это как раз то, что нужно.

— Хорошо, я слушаю.

Кларисса пыталась подгадать в уме о чём вообще может идти речь. Что это может быть за дело и почему дружба с принцессой тут играет роль?

— Отец Авилины иногда просит подыскать кого-то из учениц для несложных поручений. Нужен человек незаинтересованный, а главное, ответственный. Необходимо забрать у принца Освальда кое-какие документы и отнести в город, куда он скажет.

— А разве во дворце нет специальных людей для этого?

Прежде чем ответить, привратник взглянул на принцессу, которая всё ещё тренировалась поодаль, не обращая ни на что внимания. Он явно не просто так выбрал момент, когда они остались вдвоем.

— Принц Освальд подозревает в шпионаже и изменах практически всех, кто его окружает, — терпеливо пояснил Веймар. — И существует внутренняя документация, которую не должен видеть никто, кроме доверенного круга людей. Предложить кого-то из учениц было моей идеей, и принц её одобрил. Это ни к чему тебя не обязывает, не переживай, я легко могу подыскать замену. Очень много кто согласится на такую работу, ведь есть шанс, что тебя запомнит сам глава государства. А вы с Авилиной хорошо ладите, и судьба может распорядиться удачно. Если ваша дружба укрепится, после получения звания девы тебя вполне могут пригласить работать во дворец.

Кларисса не знала, что и сказать. Отказываться было просто глупо, так как Веймар в чем-то прав. Но после тренировки и соображать-то уже не было сил. Внутренний голос просил немедленно согласиться и устремиться в перспективное будущее. Два раза таких предложений в жизни не поступает. Но, в тоже время, что-то подсказывало — здесь есть подводные камни.

— Можешь не давать ответа сейчас, — не настаивал привратник, разглядев задумчивость Клариссы. — Есть ещё три-четыре дня. Подумай. Но только Авилине ни слова об этом, договорились?

— Хорошо, — сразу согласилась она, чтобы не казаться слишком уж нерешительной.

Но всё же решила спросить:

— А почему ей нельзя говорить?

— Принц Освальд хочет, чтобы как можно меньше людей знало об этом. А Авилина у нас та ещё болтушка, ты же знаешь. Могут пойти слухи, а это для меня ничем хорошим не закончится.

Кларисса кивнула. Уж она-то умела держать язык за зубами, если нужно. В детстве она занимались с личным наставником, развивающим дар предвестника. Спокойный и приятный в общении, он часто хвалил за трудолюбие, а ей было в радость обучаться. Она догадывалась, что занятия стоили немалых денег, но в конечном итоге это принесло свои плоды. Наставник не просто обучил пользоваться даром, и помог его развить, но и объяснил, как разбираться в людях и, помимо распознавания лжи, правильно различать скрытые людские переживания.

Привратник, вновь взглянувший на Авилину, никак не изменился в лице, но возникшая на мгновение ненависть внутри, говорила сама за себя. Не просто неприязнь, а настоящая, искренняя ненависть. Зверь, которого он держал на цепи в