пожилой целитель. — За это время существенных изменений не произошло.

В этот момент лежавший у окна Крассовский вдруг широко раскрыл закрытые до этого глаза, резко уселся на кровати и с улыбкой на лице зачитал:

У нас ножики литые,

Гири кованые.

Мы ребята-забияки

Практикованные.

Закончив, он с чувством выполненного долга хлопнулся обратно на постель. Орлов поправил очки и переглянулся с Веригиным.

— Любопытно… — задумчиво сказал он. — Это они все трое такие номера выдают?

— Только репертуар отличается, господин директор. У девчонок он совсем другой.

— Интересно было бы послушать, — хмыкнул Орлов.

Мансурова не заставила себя долго ждать и вскоре с ее кровати послышалось вот что:

Сошью милому рубашку

Из крапивного листа,

Чтобы тело не потело,

Не чесалось никогда.

— Тоже неплохо, — крякнул от неожиданности Иван Федорович. — Все время одинаковые исполняют?

— Пока я здесь был, других не слышал, — сказал Веригин. — Один раз в пять минут, как по часам.

— Кто это их на народное творчество так мощно зарядил, хотелось бы знать… — задумчиво пробормотал Орлов, размышляя над тем, что на самом деле таких учеников не так уж и много.

Мой миленок-тракторист,

Я — его доярочка.

Он в мазуте, я в навозе-

Боевая парочка.

В палате стало тихо ненадолго. Заслушав последнюю частушку, директор молчал около минуты, прежде чем отдать целителю распоряжение как быть дальше:

— Вы вот что, Дементий Брониславович… Кроме меня пока больше сюда никого не пускайте.

— Само собой, Иван Федорович, — кивнул старик.

— Не хватало еще, чтобы какой-нибудь ученик снял на телефон как княжна Серебрякова лежа в палате распевает частушки. Особенно с таким вот текстом. Если ее отец такое увидит, то всю кровь из нас выпьет. Он из всех родителей этой троицы самый впечатлительный.

— Да, любят старички из нас крови попить, — нахмурился целитель. — Все им администрация виновата. Забыли какими сами были в свое время.

— Ну а я попробую поскорее выяснить кто у нас здесь музыкальным руководителем в свободное время подрабатывает.

Глава 4

— Ты уверен? — Орлов смотрел на меня из-за своих темных очков, а на его лице играла легкая улыбка. — Очень похоже на твои проделки, Максим.

— Иван Федорович, вы у меня уже в третий раз спрашиваете. Не я это. Неужели вы думаете, что я причастен ко всему происходящему в школе. У нас ведь учеников целых пять курсов.

— Наверное потому, что в большей части случаев так оно и есть, — ответил он.

— Да я этих троих толком и не знаю, с чего мне на них проклятья накладывать? Ну так, Серебрякову знаю немного, но это просто случайность.

Блин, стул какой-то очень неудобный. Ни разу не получалось на нем усесться нормально, каждый раз мучаюсь. Самое интересное, что он какой-то с приветом. Одновременно и слишком мягкий, и в тоже время слишком жесткий. Я вот сам думал, что такого не бывает, но оказалось вполне себе бывает.

Нужно будет предложить Орлову свой стул специально для себя в его кабинете поставить. Ну а что, все равно я здесь часто бываю, поэтому без дела стоять не будет.

— Откуда ты знаешь, что это именно проклятье? — спросил директор. — Может быть заклинание какое-нибудь?

— Может быть, — охотно согласился я. — Это я просто первое, что в голову пришло сказал. Вы же говорите они там мучаются, вот я о проклятьях и подумал первым делом.

— Понятно… — Он встал со своего места, сложил руки за спиной и подошел к окну, за которым мелькнул могучий силуэт Бориса. — Ты пожалуйста не обижайся, что я так настойчиво от тебя добиваюсь ответа, просто так уж складываются обстоятельства. Сам посуди. У меня есть информация, что позавчера с тобой было что-то неладно. Ты как-то странно себя вел на экзаменах.

— Угу, — кивнул я. — Было дело. Что-то мне и правда нездоровилось.

— Вот… А вчера еще трое ребят вдруг начали себя вести необычным образом. Странное какое-то совпадение, ты резко поправился, а они сразу же после этого в медицинском блоке оказались, — Орлов отвернулся от окна, постоял немного и вернулся в свое кресло. — Причем ведут они себя как-то чудно.

— Думаете эпидемия в школе начинается? — с тревогой в голосе спросил я.

— Эпидемия? Какая эпидемия?

Он озабоченно посмотрел в сторону окна, как будто в него вдруг постучали, и он точно знал, что это какая-нибудь чума в кабинет ломится. Затем вновь повернулся ко мне.

— Почему ты спросил про эпидемию? Что-то такое может произойти по-твоему?

— Не знаю, Иван Федорович. Думаю, не должно. Просто спросил. Вы же сказали, что все трое в одинаковом состоянии у Веригина лежат, вот и подумал — может быть это болезнь какая-то, а не заклинание. Но и заклинание тоже может быть, я думаю. Просто все втроем случайно под него попали, вот и все. Много ли надо.

— Знаешь, Темников, ты вот сейчас сказал, что не должно эпидемии произойти и у меня как-то отлегло, — сказал директор. — Даже странно, правда?

— Правда.

— Не хотелось бы, чтобы это как-то распространилось по школе. Тем более, что пока не удается хоть как-то их вывести из этого состояния.

Хах! Еще бы! И не получится еще две недели. Это как минимум. Зря я что ли эти частушки разучивал? Они хотели устроить представление в «Китеже», где я буду главным актером? Вот теперь пусть сами поучаствуют. Им такой опыт не помешает.

Кстати, я еще подумаю насчет двух недель. Может быть продлю им концертные вступления до конца месяца. Разве что концертную программу обновлю немного, чтобы совсем скучно не было.

— Как ты смотришь, если я попрошу тебя на них взглянуть? — отвлек меня от мстительных рассуждений Орлов. — Может быть у тебя получится им как-то помочь? Вдруг случится такое чудо? Ты же говоришь — всякое бывает.

— Думаю, я им ничем помочь не смогу, Иван Федорович. Я-то в проклятьях еще не очень силен. Все-таки второй класс, сами же знаете. Громов нас пока не очень ими балует. Сказал, что в следующем году будем плотно подключаться, а пока… Так что даже не буду пробовать.

— Очень жаль, — разочарованно вздохнул Орлов. — Я надеялся, что ты все