сам думает совсем о другом. Думает он о том, что только кажется, что золотой дракон мирно лежит посреди двора. На самом деле тот напряжении и готов к схватке и вот — вот ринется на всех, потому что все сейчас кажутся ему врагами.

Самое время сказать по-китайски несколько слов.

— Лун Сюй, не волнуйся, — говорит Хэм мягко. — Мы не враги тебе. Мы тебе поможем.

Дракон шумно вздыхает и обращается в юношу. Хорошо, что оградительная сила дворовой ведьмы все еще делает его невидимым для других, потому что выглядит он чудно. На нем алый парчовый кафтан, затканный золотыми сосновыми ветками, малиновые шаровары, все расшитые крупными хризантемами, кушак, украшенный драгоценными каменьями, залихватская шапка странной формы, сапоги, инкрустированные яшмой, — словом дорогой средневековый китайский костюм.

— Ты переодеться-то можешь? А то в таком виде тебя далеко видно, — советует Хэм.

Юноша между тем оглядывает двор, замечает блеклые и некрасивые в сравнении с его нарядом одежды современных людей и преображается. Теперь он ничем не отличается от обычного городского парня.

Ну, разве что тем, что китаец. Хотя, с другой стороны, разве мало в Питере китайцев?

Ну, разве что тем, что на шее у него на шелковом черном шнурке висит крупная жемчужина. Хотя, опять же, разве мало в Питере парней носит бижутерию? А настоящий там жемчуг или поддельный — это вообще никто, кроме ювелиров, определить на глаз не в силах.

— Я попросил бы тебя отвести меня к вашему императору, о незнакомец, говорящий на странной разновидности кантонского наречия, но я уже пробыл в этой стране достаточно, чтобы понять, что у вас нет императора. К несчастью моему, я пробыл достаточно в этом новом мире, чтобы понять, что и в Китае теперь нет императора. И к кому смогу обратится я за помощью? Кто достаточно силен, чтобы бросить вызов Владыке Неба?

Хэм в замешательстве. Он не знает. И тут вступает Марья Михайловна. Строгим голосом, полным достоинства она произносит (я бы даже сказала возвещает):

— Я была бы очень признательна вам, молодые люди, если бы вы перешли на русский язык. Очень неприлично разговаривать так, что вас никто не понимает, особенно в присутствии детей и лиц пожилого возраста, тем более, дам.

— А могу и на русском, — неожиданно отвечает Лун Сюй, — изучить его мне, золотому дракону, не составило особого труда.

— И давайте уже, наконец, уйдем со двора, — предлагает мадам Петухова. — Мы привлекаем всеобщее внимание. — И, действительно, теперь, когда гость выглядит вполне по-человечески, нет нужды в охранных чарах, и вся наша компания стоит толпой посреди двора и, как верно заметила мадам Петухова, привлекает внимание старушек, сидящих на скамейке, молодых мам и ребятишек с детской площадки и дворника Рахима, который возвращается из дворницкой за новой партией картона.

Никакой помощи

По правде сказать, мадам Петухова, Хэм, Василий, да и все прочие надеялись, что вот сейчас кот Баюн им расскажет, как и чем смягчить Небесного Владыку (ведь всем понятно, что послал его Кощей, у которого всегда есть совет на любой случай). Но кот при первом же вопросе напыжился, поднял шерсть дыбом, а хвост — столбом и принялся вещать самым своим низким голосом:

— Да как вы могли подумать! Да что вам в головы взбрело! Да будет вам известно, что властелин тридесятого, оставаясь верным ранее достигнутым договоренностям, — чувствовалось, что коту особенно приятно произносить эти канцелярские фразы, выгодно, по его мнению, отличавшиеся от обычного сказочного языка, — да, — повторил он не без удовольствия, — вот именно, оставаясь верным ранее достигнутым договоренностям, принял решение придерживаться в этом вопросе строгого нейтралитета и, ежели вышеупомянутый Лун Сюй, — при этих словах золотой дракон поежился, — явится к нему в поисках любой помощи, таковой ему не оказывать, не оказывая, однако же, и помощи в поимке оного.

— Что, что? — спросил Василий, совершенно запутавшийся в словоплетениях хитроумного кота.

— Ну, Лун Сюю он не поможет, но и врагам его не выдаст, — пояснил Хэм.

— А сразу так сказать нельзя было? — осведомился Василий. Кот в ответ презрительно фыркнул.

— В общем, — сказал он напоследок, — Вы тут сами с усами, — с усами были только Василий (едва пробивавшимися) и Семен Семеныч (гордо напружиненными), все остальные либо брились, либо вообще были дамами. — Сами молодцы — мудрецы, храбрецы, и найдете выход из ситуации. Велено только передать вам совет: на силу не надейтесь, на ум не уповайте, к чувствам не взывайте, волшебством не увлекайтесь.

— Так что же нам делать! — воскликнула мадам Петухова. — Если мы ничего этого делать не будем, то что получится?

— Пусть будет, что будет, — важно сказал кот Баюн и вышел прямо в образовавшийся перед ним антрацитово-черный портал.

Вечер

Все некоторое время молчали. Между тем за окном уже вечерело, и Хэм чувствовал, что ему пора возвращаться к жене и ребенку. С другой стороны, он был единственным мостиком между сказочным древним миром золотого дракона и реальностью. Лун Сюю надо было помочь, а как? Никто не знал. Похоже, не знал и Кощей и просто-напросто сбагрил нерешаемую проблему на плечи своих знакомых, а может быть — кто знает! — бессмертный маг несколько побаивался Небесного Владыку, без сомнения, обладавшего немалыми силами.

Молчание нарушила мадам Петухова.

— Утро вечера мудренее, — сказала она, — но нам надо решить, где вас разместить.

— Давайте у нас, — предложила мама, — диван, на котором спал Хэм, еще жив и свободен.

— Ну, уж нет, — отрезала сурово свекровь. — Мало ли что придет на ум этому старому китайцу, — под старым китайцем она подразумевала, естественно Небесного Владыку. — А тут дети, — Василий хотел было возразить, но, поскольку знал, что бабушку не переспоришь, только презрительно усмехнулся. — Поедешь с нами. Видимо, на метро. Машины-то теперь у меня нету, — горько добавила мадам Петухова.

— Да я могу снова перекинуться в эту железную повозку, — учтиво склонив голову, сказал Лун Сюй, — мне совсем не трудно, матушка.

— А мне трудно. Что я, рабовладелец какой, на живом человеке ездить.

— Я не человек. Я золотой дракон. И хотя за свою жизнь я совершил немало шалостей, я никогда не потешался над стариками. Как я могу себе позволить, чтобы почтенная женщина шла по городу пешком! Ваш мир, конечно, очень изменился, но я заметил, что уважаемые люди по-прежнему передвигаются в повозках, а не на своих двоих.

— Это не уважаемые люди. — Поспешил объяснить Хэм. — То есть, конечно, наверное, большинство из них достойны уважения… В общем, просто у них достаточно денег, чтобы купить железную повозку. А для остальных