В продаже полным-полно было всевозможных спреев для уничтожения волос и самых разнообразных приспособлений для бритья. Несмотря на это, и то ли следуя какой-то традиции, то ли просто по привычке, склонившийся над небольшим фонтанчиком в холле здоровяк брил голову в старомодной манере — острым ножом. Говоря, он не прерывал свое занятие, как будто Имама здесь и не было. Депутат знал наверняка только одно: если он попытается бежать до того, как его незваный гость закончил то, ради чего он пришел, он вряд ли успеет добежать до двери.

— Где? — услышал он собственный голос.

— На какой-то ледышке, — пробормотал Риддик, не отрываясь от своего занятия. Лезвие ножа скользило по все более оголяющемуся черепу. Длинные черные пряди одна за другой падали в небольшую чашу фонтана. — Ни названия, ни настоящего солнца. Одни координаты. Да и к чему название дыре, куда никто в здравом уме никогда бы не отправился. Я ее выбрал для того, чтобы не светиться понапрасну. Да и вообще… там довольно забавно… Сверкают снег и лед, все довольно симпатично. Надеялся отсидеться в тени. — Выпрямившись, он посмотрелся в зеркало, как будто мог что-то разглядеть в полумраке холла. Имам знал, что мог.

Риддик обернулся к по-прежнему молчащему хозяину дома.

— Но какие-то нехорошие люди решили мне помешать. Не позволили побыть наедине с собой. Что и неудивительно. От посторонних у меня одни неприятности.

Их взгляды встретились. Имам молчал. Его гость не требовал пока никаких объяснений, а сам он никоим образом не хотел его как-то встревожить. Он по опыту знал, что это смертельно опасно. Имам машинально бросил взгляд на второй этаж и тут же об этом пожалел — его гость сразу все понял.

— Она в ванной комнате.

Сжимая в руке нож, Риддик медленно двинулся к Имаму.

— Я только одному человеку сказал, куда могу отправиться. Когда я бежал с этой планеты, я доверился всего-навсего одному человеку. После того, что мы вместе с ним испытали, я мог рассчитывать на его молчание. Неужели я совершил ошибку?

Имам нервно сглотнул и попытался взять себя в руки. Ему не хотелось заикаться, отвечая на вопрос. Вообще-то он не терялся практически ни в каких ситуациях и только в присутствии Риддика не знал, что можно от него ожидать. Нужно сохранять спокойствие.

— На твой вопрос трудно ответить.

Последнее слово не успело сорваться с его губ, как острие ножа уже плотно прижалось к его горлу. Он даже не заметил, как это произошло. В один момент гость крепко стиснул нож, а в следующий — прижал его к горлу депутата.

— Неужели я… — с обманчивой мягкостью переспросил Риддик, — совершил ошибку?

Несмотря на решение сохранять спокойствие, голос Имама задрожал.

— Даю тебе слово, Риддик. Как депутат парламента Гелиона-Один…

Здоровяк издал звук, который сторонние слушатели, находись они в холле, восприняли бы как выражение недоверия.

— …и как твой друг, я рассчитывал, что у нас появился шанс вести борьбу дальше. Если бы не события последних месяцев, подобных которым еще не знала история — не только история Гелиона-Один, но и всего этого сектора галактики, все могло бы…

Он запнулся, ощутив в холле присутствие кого-то третьего. Риддик тоже заметил, что их диалог нарушен. Взгляды обоих устремились на лестницу, откуда на них с удивлением смотрела изящная ясноглазая девчушка. Риддик взглянул на нее, но его нож не сместился ни на миллиметр.

Девочка отреагировала мгновенно.

— Риддик? — прошептала она, пораженная увиденным. Она явно не испугалась: глаза ее расширились скорее от удивления, чем от страха.

Эмоции возникшей за ее спиной и все еще мокрой после душа женщины были не столь очевидны.

— Риддик! — воскликнула она вслед за девочкой. В голосе ее не было ни невинности, ни безразличия. На голове женщины красовалась купальная шапочка, призванная сохранить прическу. Риддик решил, что ей лет тридцать с небольшим, а девочке — лет пять-шесть.

До этого он не встречался ни с той, ни с другой, но поскольку даже в полутьме холла они опознали незваного гостя, значит, они хорошо его знали. Знали в лицо, а значит, им была известна и его репутация. Девочку она, похоже, ничуть не смущала. Зато во взгляде женщины…

Приняв, наконец, по одному ему известным причинам решение, Риддик убрал нож с горла Имама, подошел к лестнице и уставился на женщину. Она не попятилась от неожиданности, хотя было ясно, что под взглядом Риддика ей неуютно. Взгляд был настолько внимательным и проницательным, что она вдруг почувствовала себя обнаженной.

Риддик обернулся к Имаму.

— Жена?

Имам кивнул.

— Да. Ее зовут Ладжун. Мы поженились вскоре после того, как… — Он смолк. Риддику объяснять было нечего — ему отлично было известно, «после чего».

Риддик взглянул на женщину, на девочку, снова на женщину.

— Знаешь, — произнес он наконец, — мне уже давно не приходило на ум слово «прекрасная». Я и вообще забыл, что оно значит, кого или что можно так назвать. Так сколько лет прошло с тех пор, Имам?

— Пять. Пять лет.

В холле воцарилась тишина. Имам слышал биение собственного сердца.

К чести Ладжун, она сохраняла полное спокойствие. Имам знал, что его жена не отступит ни перед какой опасностью. Это было одной из причин, по которой он влюбился в нее, а потом на ней женился. Но даже если бы она испугалась, бросилась вверх по лестнице, испуганно закричала, это ничуть не умалило бы его любви. Из каждого правила есть исключение, именно такое исключение стояло сейчас перед ней.

Ладжун взяла дочку за руку, чтобы увести ее в детскую. Риддик сделал шаг вперед.

Имам напрягся, но гость лишь спросил:

— А дочку — как зовут?

Имам облизнул губы. Сейчас, как никогда раньше, нужно успокоиться и отвечать с толком. На карту поставлена жизнь его ближних. Имам много путешествовал с этим человеком, они вместе немало испытали, но он по-прежнему плохо его знал. Да и кто вообще мог сказать, что знает его хорошо?

— Если у нас с тобой какие-то проблемы, — выдавил он наконец, — давай решим их вдвоем. Надеюсь, к остальным обитателям дома у тебя претензий нет.

— Так как зовут дочку? — негромко переспросил Риддик.

Имам понимал, что упрямством тут ничего не добьешься. Его гостю терпения не занимать.

— Зиза. Ее зовут Зиза.

Услышав свое имя, девочка чуть подняла голову и с отвагой невинности взглянула на здоровяка.

— Ты и вправду убивал чудовищ? Тех, что угрожали папе? На той темной планете, где после захода солнца оживают кошмары?

Риддик бросил взгляд на хозяина дома. Он не произнес ни слова, но на его лице был ясно написан вопрос: «Так она знает об этом?»

Имам пожал плечами.