тип андроидов, «Узел-6». Розен нас заверил, что новый тип мозга можно выявить на стандартных процедурах психопрофилирования. Теперь нам самим это приходится проверить. Этим ты займешься в Сиэтле. Ты понимаешь, что неудача чревата двумя тяжелыми последствиями. Если ты не выявишь всех гуманоидных роботов во время испытания, значит, мы лишились надежного инструмента анализа, и никогда не найдем тех, кто успел бежать. Если же тест обозначит испытуемого человека как андроида… — Инспектор раздвинул губы в ледяной улыбке. — Щекотливая получится ситуация, хотя люди Розена этой новости не разгласят. Придется нам сидеть сложа руки. И как долго — никто не знает. Мы, конечно, поставим в известность русских, а информация просочится в журналы. Быть может, к тому времени мы разработаем новую шкалу тестирования. — Он снял трубку видеофона. — Итак, за дело? Возьми служебный кар, заправься на нашей станции.

Рик поднялся.

— Могу я взять записи Холдена? Я хотел бы полистать по дороге.

— Лучше подождем результатов испытания шкалы, — сказал Брайант. Тон его странным образом был лишен сочувствия, и Рик этот факт отметил.

Когда он посадил служебный полицейский кар на крышу здания ассоциации Розена в Сиэтле, то обнаружил, что его встречают. Это была молодая женщина, черноволосая, стройная, в модных пылезащитных очках. Руки она глубоко засунула в карманы яркого полосатого пальто. На маленьком лице с точеными резкими чертами застыло сердитое отвращение.

— Что случилось? — спросил Рик, выйдя из кара.

— Не знаю, — уклончиво ответила девушка. — С нами как-то так говорили по телефону, таким тоном… Не важно. — Она вдруг протянула руку, и Рик машинально пожал ее.

— Меня зовут Рейчел Розен. А вы, кажется, мистер Декард.

— Идея была не моя, — сказал Рик.

— Да, инспектор Брайант нам пояснил. Но вы — официальный представитель департамента полиции Сан-Франциско. Этот департамент не уверен, что наша организация служит всеобщему благу. — Она внимательно смотрела на него. У нее были длинные черные ресницы, наверное, ненастоящие.

— Гуманоидный робот, как и любая машина, быстро превращается из благодеяния в опасность. Как благодеяние он в нашу компетенцию не входит, — объяснил Рик.

— Но как опасность, — подхватила Рейчел Розен, — сразу привлекает внимание. Мистер Декард, это правда, что вы охотник на андроидов?

Рик, пожав плечами, с неохотой кивнул.

— Значит, вы спокойно смотрите на андроида как на кусок мертвой материи. И с легким сердцем отправляете его «на пенсию», как вы говорите. В отставку, на покой.

— Вы уже отобрали группу испытуемых? — спросил он. — Я бы хотел…

Он замолчал. Он увидел животных, принадлежавших ассоциации.

«Конечно, — подумал он. — Мощная корпорация все может себе позволить». В глубине души он ждал чего-то подобного. Позабыв о девушке, он тихо подошел к ближнему вольеру. Он чувствовал их запах, даже несколько запахов нескольких животных, которые сидели, стояли или спали в своих вольерах, вот как этот енот.

Он впервые видел настоящего енота. Раньше он знал енотов только по стереофильмам. Радиоактивная пыль почему-то нанесла енотам такой же тяжелый удар, как птицам: практически ни один енот не выжил. Рик машинально достал свой потрепанный каталог Сидни, нашел графу «Енот». Цены были напечатаны курсивом — подобно першеронам, в данный момент на рынке не имелось свободных для продажи экземпляров. Ни за какие деньги. В каталоге регистрировалась цена последней продажи енота. Астрономическая цифра.

— Это Билл, — сказала девушка, остановившись за спиной Рика. — Билл-енот. Мы его купили в прошлом году у одной компании. — Она показала на охранников, которых Рик заметил только сейчас. Охранники, вооруженные легкими скорострельными автоматами модели «шкода», пристально следили за Риком с того момента, когда он посадил кар на крышу корпорации. А ведь на каре, подумал он, стоит четкая эмблема полиции.

— Крупнейший производитель андроидов, — медленно сказал он, — вкладывает прибыль в животных.

— Посмотрите на сову, — сказала Рейчел Розен. — Сейчас я разбужу ее, специально для вас.

Она пошла к небольшой клетке в центре. В клетке стояло засохшее, но ветвистое дерево.

Совы больше не существуют, хотел сказать ей Рик. Или так считалось до сих пор. В каталоге совы числятся как вымершие: мелкий шрифт, значок «В», на всех страницах. Пока девушка шла к клетке, он проверил себя — да, он не ошибся. Каталог Сидни никогда не ошибается. Нам это известно. Нам больше не на что полагаться.

— Она искусственная, — сказал он, вдруг догадавшись. Разочарование было нестерпимо острым.

— Нет, — сказала она и улыбнулась. Он увидел, что у нее мелкие ровные зубы, такие же безупречно белые, как были безупречно черными ее волосы.

— Но в каталоге Сидни… — Он попытался показать ей каталог. Чтобы она убедилась.

— Мы у Сидни ничего не покупаем, — сказала девушка. — И у других зооторговцев тоже. Мы покупаем только у частных охотничьих партий, цены не оглашаются. Кроме того, у нас есть собственные натуралисты. Сейчас они работают в Канаде. Там остались довольно обширные леса. Там уцелели многие мелкие животные, иногда даже птицы.

Рик долго стоял, глядя на сову, дремавшую на ветке. Тысячи мыслей проносились в его голове — о войне, о тех днях, когда с неба начали падать птицы. Он помнил это, он был мальчишкой, когда обнаружилось, что животные начинают вымирать — вид за видом. Газеты сообщали: сегодня утром вымерли лисы. В следующий раз — барсуки. Потом люди перестали читать бесконечные сообщения о смерти животных.

Он снова почувствовал неприязнь к своей электрической овце, о которой приходилось заботиться, как о живой. Тирания вещи, подумал он. Вещь не знает, что я существую. Как андроиды, она не умеет воспринимать существование других. Ему впервые пришла в голову такая мысль — о сходстве анди и электрических животных. Можно рассматривать электроживотных как примитивный подвид андроидов, решил Рик. Разновидность очень примитивного робота. И, наоборот, андроида можно представить как очень высокоразвитое электроживотное. Обе мысли показались Рику отвратительными.

— Сколько стоила бы сова, — спросил он Рейчер Розен, — если бы вы ее продавали? И какую часть нужно было бы внести немедленно?

— Мы никогда не продадим нашу сову, — ответила Рейчел, со смешанным чувством жалости и удивления глядя на Рика. — Если бы мы ее продали, вы не смогли бы заплатить. У вас дома какое животное?

— Овца, — сказал он. — Черномордая саффолкская.

— Ну, вы должны быть довольны.

— Я доволен, — сказал Рик. — Просто всегда мечтал иметь сову, даже еще до того, как они вымерли. Все. — Он тут же поправил себя — Кроме вашей.

— Сейчас мы стремимся получить вторую сову, которая могла бы спариваться со Скреппи, — сказала Рейчел, показав на дремавшую сову. Птица на секунду приоткрыла желтые щелки глаз. Перья на груди приподнялись, потом опустились, словно сова тяжело вздохнула в