Но понадеялся Жирный на свое искусство душегуба. Слишком понадеялся на действие своих садистских приспособлений, и, пока он тянулся к пульту управления энергонаручниками, я, освобожденный от захватов, вместо того чтобы упасть безжизненным кулем на пол камеры пыток, одним прыжком оказался рядом с жирной тушей. Схватив ничего не понимающего палача правой рукой за жирное горло и с трудом отыскав в складках жира опоясывающих его шею кадык, я с силой сжал его.

Жирный даже не пробовал сопротивляться. Он лишь беспомощно замахал руками и издал нечленораздельный хрип.

Как мне ни хотелось покончить с моим мучителем, как я ни жаждал разделаться со своим палачом, убивать его я не стал. Скорее всего смерть палача стала бы и моей смертью. Живым из бараков Карнава – по крайней мере сейчас – мне не выбраться. А я должен выбраться. Должен спасти мою Майю, и ради этого я готов был переносить и не такие страдания.

Помучив немного Толстяка, сжимая и разжимая его жирный кадык, пока палач не стал задыхаться, я наконец отпустил его. Жирная туша, потеряв равновесие, попятилась назад и, споткнувшись о медицинский ящик, с грохотом упала.

– Помни, Жирный, что я тебе сказал, – проговорил я, нажимая кнопку вызова надзирателей, расположенную на стене у выхода, – помни, что я злопамятный и что сейчас у тебя появился очень опасный враг. А также помни, что когда-нибудь, не сейчас, при других обстоятельствах, я доберусь до твоей жирной шеи, и тогда уже ты пожалеешь, что родился на свет божий.

Раскрылась дверь, и в камеру вошли двое надзирателей. Они о чем-то весело переговаривались, но внезапно застыли как вкопанные, увидев странную картину. Я стою у умывальника и тщательно мою руки, а Толстяк сидит на полу и испуганно смотрит на меня.

– Забирать, что ли, свинью9 – спросил один из охранников.

Жирный молча кивнул, и я, спокойно вытянув руки вперед, подошел к надзирателям.

– А где пульт-то? – спросил все тот же надзиратель и, так и не получив ответа, добавил: – Да-а, пошли так. Вроде ты смирный.

Через несколько минут ходьбы по слабо освещенному коридору я, сопровождаемый двумя надзирателями, так и не скованный энергонаручниками, был впихнут в свой барак.

Если бы не Молком, я наверное, не нашел бы своего места. Я уже прошел в полной темноте по проходу мимо кроватей, на которых располагались старик варнавалиец и парнишка, когда услышал негромкий окрик.

– Джаггер, ты куда? Ты что, совсем не видишь в темноте?

В темноте я, конечно же, видел. Но не в такой кромешной. Поведав об этом парнишке, я на ощупь забрался на свое место между ним и стариком Харой.

– А мы, люди с Проксимы Льва, видим в темноте не хуже иканейских кошек, – похвастался парнишка и тут же спросил: – Куда они таскали тебя? Я уж думал: ты отправился в Кацеунову камеру.

– Как видишь, нет, – ответил я, отыскивая одеяло.

– А ты, Джаггер, откуда? С какой планеты? – вновь спросил Молком.

Я ужасно хотел спать, но все же ответил мальчишке:

– С Джагги, что в системе Прокса, – сказал я, натягивая одеяло.

– С Джагги? – удивился парнишка. – Это же прародина диоке! Что ж ты молчал?! Я фанат боевых единоборств, а диоке – это сверхбоевое сверхъединоборство.

– Давай спать, Молком, – зевая, проговорил я.

– Конечно, конечно, – протараторил он и тут же вновь спросил: – А чемпионов планеты по диоке ты видел? Вот бы хоть одним глазком взглянуть на одного из них.

– Видел, конечно, – почти уснув, ответил я.

– А я вот их всех наизусть знаю. Пятерых последних, разумеется, по классификации джи, – не унимался парнишка. – Великий магистр Нокс-злопамятный, иллуриец Дамба Ко, Леон Джаггер, трехкратный и непобежденный…

Вдруг какая-то мысль перебила ход речи Молкома:

– Послушай, Джаггер, а ты не родственник того Джаггера – чемпиона Джагии?

Я зевнул последний раз и, ответив: “Я он самый и есть”, – наконец уснул.

Не знаю, долго ли Молком тряс меня, прежде чем я проснулся. Знаю лишь, что просыпаться ужасно не хотелось. Веки были словно залиты свинцом. Неподъемные были веки. Наконец, собравшись с силами, я одним рывком открыл глаза. Сразу же резанул яркий свет. Кругом стоял неясный шум пробудившегося барака рабов.

– Джаггер – чемпион Джагии, – услышал я голос Молкома прямо под ухом, – вставай, а то останешься без жратвы. Хара занял для нас очередь за завтраком” так что идем быстрее.

Чувствовал я себя на удивление сносно. То ли подействовали препараты, впрыснутые палачом, то ли мои вживленные в тело биостимуляторы наконец смогли восстановить силы организма, или же помогло снадобье старика варнавалийца, но чувствовал я себя почти нормально. Даже лицо уже не болело.

– Ну, ты идешь или нет, Джаггер? – нетерпеливо переспросил парнишка.

Я, согласно кивнув головой, стал выбираться из своего ложа.

По проходу между трехъярусными кроватями безостановочно сновали рабы. Кого тут только не было! Варнавалийцы, тосканцы, черные люди лама… Да всех и не перечислить. Представители десятков рас собрались в стенах этого барака. И самое интересное заключалось в том, что все они относились к высокоразвитым цивилизациям. В основном из Галактической Федерации, но иногда попадались и люди из третьих миров. Рабов с развивающихся планет, вроде Земли, я не заметил ни одного.

“Странные, однако, вкусы у этого господина Карнава, – думал я, пробираясь вслед за Молкомом в противоположный от дверей конец барака, – рабов он подбирает лишь из высокоразвитых миров. Словно таскать изорениум не все равно кому – человеку с отсталой планеты или с Дарана. Хотя в этом, может, и кроется определенная логика. С рабом из отсталой цивилизации надо возиться, объяснять ему, что почем, опять же языка он не знает. Да и просто может свихнуться, увидев какого-нибудь стеротарга. Чего не скажешь о жителе с планет Федерации. Тому не надо объяснять, что такое изорениум и как держать вакуумную ложку. Времени на обучение практически не требуется”.

По пути к месту, где раздают пищу, мы, отстояв небольшую очередь, заскочили в туалет. Не говоря о той вони, что разом ударила в ноздри, все остальное его убранство выглядело соответственно. Все стены туалета были исписаны разноязычными письменами. В основном это были проклятия скотской жизни раба. Я, стараясь не испачкаться, кое-как нашел свободную кабинку.

“Держат людей, как свиней”, – подумал я, выходя из туалета и бросив взгляд в зеркало, висящее над умывальником. К самому умывальнику стояла такая очередь, что ждать не имело смысла, и мы с Молкомом продолжили путь.

Лицо у меня действительно зажило. Вполне нормальное лицо стало. Если, конечно, не считать нескольких синяков. Глаза приняли свое обычные размеры, губы больше не кровоточили.