Синклер пожал печами:

– Что ж, пожалуй, вы правы. К тому же я нанимал мистера Куинси, поэтому...

– Я вас поняла. – Куинси надела очки, достала из верхнего ящика карандаш и потянулась за верхним гроссбухом. Как ни странно, решение графа разочаровало ее.

– Я не договорил, мистер Куинси. – Синклер наклонился к ней так близко, что она почувствовала исходивший от него аромат лавровишневой воды. – Имейте в виду, вы останетесь у меня на службе только до тех пор, пока выполняете работу, для которой вас наняли, – то есть вы должны определить, какую сумму присвоил Джонсон.

Куинси хотела заявить, что граф узнал о хищении только после того, как нанял ее, однако в последний момент решила промолчать. Она еще успеет сказать об этом.

Раздался стук в дверь, и в комнате появилась миссис Хаммонд с подносом; экономка принесла чай и лепешки с джемом.

Синклер тут же выпрямился и отступил от стола. Куинси же раскрыла гроссбух и попыталась сосредоточиться. Несколько минут спустя – миссис Хаммонд уже ушла – она услышала, что Синклер к ней обращается, и, подняв голову, взглянула на него вопросительно.

– Вот ваш чай, мистер Куинси. – Синклер поставил перед ней чашку с блюдцем.

– Благодарю вас, милорд.

Он молча кивнул и направился к дивану, к бумагам, которые просматривал до того, как она вошла. «Когда-нибудь я непременно загляну в эти бумаги», – подумала Куинси и снова склонилась над гроссбухом.

– Мистер Куинси...

Она вздрогнула от неожиданности.

– Я слушаю вас, милорд.

– Почему вы все это затеяли? Я имею в виду ваш не совсем женский облик.

Куинси в очередной раз поправила очки.

– У меня не было выхода. Но вы ведь наняли меня не для того, чтобы узнать историю моей жизни?

– Да, разумеется. – Синклер опять уткнулся в свои бумаги, однако Куинси нисколько не сомневалась, что он возобновит этот разговор.

Через некоторое время в дверь снова постучали, и в библиотеку вошла леди Синклер.

– Бенджамин, дорогой!..

– Да, мама. – Граф поднялся с дивана.

Леди Синклер обвела взглядом комнату и улыбнулась Куинси. Затем уселась на диван и, взяв сына за руку, заставила его сесть рядом.

Куинси попыталась сосредоточиться на записях, но она не могла не слышать их разговор.

– У Хукхэма я познакомилась с совершенно очаровательным джентльменом. Это лорд Грэм. О, Бенджамин, не хмурься так. Он знакомый Фитци, и это она нас познакомила. В общем, он придет к нам с визитом... о, через несколько минут, и ты присоединишься к нам за чаем. Он придет со своей дочерью Сесилией. Она дебютирует в этом сезоне.

Что означает этот звук – Синклер застонал? Не поднимая головы, Куинси перевернула страницу.

– А мистер Куинси? – спросил граф.

Она наконец-то подняла голову и увидела, что леди Синклер смотрит на нее с ослепительной улыбкой.

– Леди Сесилия приведет свою компаньонку, мисс Огилви, так что вы тоже присоединитесь к нам, хорошо?

– Миледи, я не думаю...

– Мистер Куинси будет рад присоединиться к нам, – перебил ее граф, и в его взгляде ясно читалось: «Уж если мне придется вытерпеть это, то и вам, мисс, тоже».

– Замечательно! – воскликнула леди Синклер. Улыбнувшись сыну, она вышла из комнаты.

Взглянув на графа, Куинси пробормотала:

– Я бы хотела заметить, что светское общение не входит в круг обязанностей, для которых...

– Теперь входит, – перебил Синклер, и его тон не допускал возражений.

Куинси поморщилась, но уже в следующее мгновение настроение ее улучшилось. Она вдруг поняла: мать лорда Синклера собиралась выступить в роли свахи – следовательно, у нее, Куинси, будет место в первом ряду, и она сможет наблюдать, как граф станет отражать натиск молоденькой дебютантки. Что ж, возможно, это будет забавное зрелище.

Десять минут спустя, после того как все были представлены и заняли свои места, леди Синклер принялась разливать чай. Куинси оказалась на маленьком диванчике рядом с мисс Огилви и ее пышными юбками. Граф же устроился на крошечном канапе рядом с леди Сесилией, юбки которой, напротив, были слишком уж узкими. А вот губы леди Сесилии казались чрезмерно пухлыми, и она смотрела на Синклера, словно кошка, наблюдающая за мышью.

– Вы хорошо себя чувствуете, мистер Куинси? – неожиданно прошептала мисс Огилви.

Куинси лишь сейчас сообразила, что несколько раз хмыкнула, поглядывая наледи Сесилию.

– Прекрасно, мисс Огилви. А вы?

– Да, благодарю вас. Как хорошо, что вы присоединились к нам. Видите ли, обычно я сижу одна и... – Мисс Огилви покраснела.

– О, не стоит так нервничать. Не желаете пирожное? – Куинси протянула девушке тарелку с пирожными, затем сделала глоток чая.

Время от времени поглядывая на графа, Куинси вспоминала одно из своих последних чаепитий в обществе молодого мужчины. Этим мужчиной был Найджел, пришедший, чтобы объяснить ей, почему они не подходят друг другу. Он заявил, что дело даже не в ее коротких волосах и брюках, а в образе жизни – ему нужна была «настоящая жена», а не жена, играющая на бирже. Что ж, вероятно, она должна быть благодарна Найджелу. Он преподал ей хороший урок, который никогда не забудется. Играя роль мужчины, она лишила себя возможности стать чьей-либо женой.

Отбросив мысли о прошлом, Куинси заставила себя улыбнуться мисс Огилви, и та улыбнулась ей в ответ. В этот момент леди Сесилия рассмеялась какой-то шутке своего отца и тут же из-под ресниц взглянула на Синклера, чтобы проверить его реакцию. Граф изобразил подобие улыбки.

– Они составят очаровательную пару, не так ли, мистер Куинси? – прошептала мисс Огилви.

Куинси снова растянула губы в улыбке:

– Да, очаровательную.

Синклер ответил на какой-то вопрос леди Сесилии, и бесстыжая кокетка положила руку на колено графа. Он уронил трость и, наклоняясь, чтобы поднять ее, выскользнул из-под руки девушки. Стратегическое отступление, никакой конфронтации. Очень впечатляюще...

– Могу я кое в чем вам признаться, мистер Куинси? – опять прошептала мисс Огилви. Не дожидаясь ответа, она продолжала: – Я тоже надеюсь найти себе пару. Я же не могу вечно оставаться компаньонкой леди Сесилии... а она полна решимости обручиться, причем очень скоро...

Куинси, пристально следившая за действиями Синклера и леди Кокетки, слушала вполуха. Но мисс Огилви все же привлекла ее внимание, когда положила руку ей на колено.

Куинси поперхнулась чаем и закашлялась. Граф взглянул на нее вопросительно, однако промолчал.

– Мисс Огилви, я... я не могу выразить, как я польщен, – пробормотала Куинси, отставляя свою чашку и осторожно отстраняя руку девушки. Как жаль, что у нее нет трости, которую можно уронить. – Но должен признаться, что не могу быть... чьим-либо женихом, – добавила она и тут же почувствовала, что краснеет (граф все еще наблюдал за ней).