же приводится копия документа со списком дефектов и недостатков в том виде, как он был впоследствии опубликован комиссией. JAIC в приложении к ее сообщению о результатах расследования.

Совершенно очевидно, что список был изменен самой комиссией[7]. В этом документе третий столбец не заполнен, и поэтому перечень недостатков и дефектов выглядит как простое перечисление недостатков, которые должны быть устранены впоследствии, когда для этого представится возможность.

Через несколько дней после гибели «Эстонии» в шведском пароходстве состоялась некая встреча за закрытыми дверями. Тогда руководство компании заставило Оке Сьюблома и Гуннара Сале поклясться в том, что они скроют от общественности истинное положение дел, связанных с гибелью «Эстонии»[8].

Была также достигнута договоренность о том, что вышеупомянутая инспекция на борту «Эстонии» должна считаться лишь тренировочной, чтобы принизить важность ее роли во всем произошедшем.

Совершенно очевидно, что оригинал заполненного и подписанного руководителем эстонской инспекции безопасности мореплавания Аарне Валгмой перечня дефектов и недостатков был передан члену аварийной комиссии JAIC Оке Сьюблому в установленном порядке, поскольку был зарегистрирован секретарем комиссии под номером 46С.

В более позднем сопроводительном письме, адресованном руководителю шведской группы в аварийной комиссии Бёрье Стенстрёму, содержатся и интересные рукописные добавления: «Бёрье, обрати внимание на прилагаемый документ, который, как я полагаю, должен был воспрепятствовать выходу «Эстонии» в море 27.09.1994 года». И далее внизу: «Если она («Эстония». — Авт.) была бы остановлена, чтобы все 017 (в соответствии с кодом это означает все недостатки и дефекты, обнаруженные при проведении инспектирования. — Авт.) были устранены, то, наверное, оставшиеся неисправности могли бы быть быстро найдены, и для их устранения судно должно было бы задержаться в Эстонии на несколько недель. С наилучшими пожеланиями, L.-O. Э.».

Автором этого примечания является тогдашний главный инспектор бюро Veritas в Стокгольме Ларс-Олаф Эрлендер, который был хорошо осведомлен о техническом состоянии парома. В заключительном сообщении аварийной комиссии оригинал документа отсутствует, хотя комиссия и располагала им, о чем свидетельствует вписанный на его правом поле регистрационный номер 46С. А вместо этого документа в сообщение включен измененный вариант, производящий впечатление ничего не значащей бумажки.

Таким образом, однозначно характеризующий факты реальной действительности важнейший доказательный документ по делу «Эстонии» был изменен комиссией, и на суд общественности вынесен фальсификат.

Фактом остается то, что при проведении упомянутого инспектирования «Эстонии», которое комиссией таковым не признается, поскольку формально считается всего лишь тренировочным учением для инспекторов безопасности мореплавания, фактически было признано, что ни паром, ни его команда к выходу в рейс не были подготовлены.

Хотя, как это станет ясно из последующего, «Эстония» потерпела кораблекрушение не только из-за ее технического состояния, а скорее потому, что это состояние поспособствовало тому, что паром затонул так быстро. Вследствие этого определенную долю ответственности за случившееся должно нести и высшее руководство шведских органов надзора за безопасностью мореплавания.

Дополнительно следует также поставить вопрос, почему до сего дня не понесла никакой ответственности аварийная комиссия, которая так беззастенчиво сфальсифицировала важнейший доказательный документ и, вопреки здравому смыслу, приобщила к делу фальшивку.

Около 16.00. Капитан Арво Андрессон вернулся на паром около 16.00, что впоследствии подтвердили члены команды. В это время происходила смена вахты, поскольку каждый сменный экипаж парома делился на три вахты.

На борту «Эстонии» в ее последнем рейсе, согласно подписанной капитаном судовой роли, находилось 162 человека экипажа.

Сопроводительное письмо с рукописными добавлениями, доказывающими тот факт, что о серьезных технических неполадках на пароме было известно комиссии

Оригинал протокола судовой инспекции

Фальсифицированный протокол

В это число, естественно, не входил обслуживающий персонал ресторанов, баров, магазинов и развлекательных центров, который не рассматривался в качестве членов экипажа парома. Численность персонала — 27 человек. Таким образом, фактически на борту парома находилось, включая и шведских лоцманов с женами, 195 человек команды. Из них в технической сфере было занято 30 человек. В это число входили лица вахтенной службы в ходовой рубке, механики машинного отделения, палубная служба (боцманы, матросы, рабочие автопалубы). Но еще большее число людей было занято приготовлением пищи, обслуживанием ресторанов, кают, бортовых магазинов.

В команде было 174 эстонца, 13 шведов, один финн и один русский. Восемь шведов и финн выполняли руководящие функции в сфере обслуживания кают и ресторанов. К этой группе принадлежала и Карита Баразин-ски. На борту находился также еще один швед, капитан Юрий Аавик, советник по вопросам навигации.

Среди спасшихся в этой катастрофе был очень высок процент членов экипажа, а именно из 137 выживших 45 человек были членами экипажа.

Этот факт позднее заставил призадуматься членов комиссии JAIC, поскольку лица, поступающие на судовую службу, должны в первую очередь думать о спасении пассажиров, а не о собственной безопасности. У каждого члена экипажа имеется свое определенное место по аварийному расписанию и определенный круг обязанностей по спасению пассажиров. Это четко отражено в судовых планах спасательных работ, в так называемой роли обеспечения безопасности. Поэтому пассажиры вправе надеяться, что в случае бедствия команда судна укажет, как им следует поступать.

Многие из спасенных позднее будут говорить о том, что во время кораблекрушения они не заметили какой-то особенной помощи со стороны членов экипажа. Лишь немногие нашли время, чтобы хотя бы раздать людям спасательные жилеты и спустить на воду спасательные средства. Зато большая часть команды была занята исключительно обеспечением собственной безопасности, поспешив занять места в спасательных шлюпках и плотах. Одним из таких немногих членов команды был и второй капитан Аво Пихт. Многие спасшиеся вспоминали, как он, находясь на левом борту парома, раздавал спасательные жилеты, подавал команды и всячески стремился организовать эвакуацию людей.

18.00. На автопалубу парома начинается погрузка автотранспорта. Проводится обыск судна на предмет обнаружения закладки взрывного устройства.

Загрузка автопалубы производится в полном соответствии с установленным порядком. Прежде чем автотранспорт въезжает на палубу, его обследуют сотрудники таможенной службы порта. Кроме того, таможенники заполняют соответствующий регистрационный документ, так называемый Castom List, и лишь после этого транспортное средство допускается к погрузке и размещению на палубе под наблюдением погрузочной службы парома. Затем работники терминала компании «Эстлайн» составляют карго-лист (карго-манифест), в котором перечисляются все транспортные средства и контейнеры, загруженные на паром. Оригинал этого документа обычно оставлялся на борту парома до его прибытия в порт Стокгольма, а его машинописная копия оставалась в конторе таллинского терминала.

Так все происходило и перед выходом в рейс «Эстонии» и в последний раз, но с небольшими отличительными особенностями. Офицер команды,