Мира ушла от детей и остановилась возле огромного окна. На улице царствовала метель. Снег закручивало вихрями и несло по замёрзшей земле. Проходящие мимо, закутанные в шубы люди, бросали короткие взгляды на прыгающих в воду людей, словно те были экзотическими зверушками — странными, завезёнными и дальних стран и неприспособленными к жизни в суровом краю. Мире захотелось туда, под снег. Очень-очень захотелось. Кое-как она вытащила недовольно вздыхающую маму из бассейна, и они вышли из духоты и влажности на бодрящий холод. Мира обернулась на аквапарк. За окном, точно крабики в аквариуме, ходили полуголые люди — нелепые среди снегов.

— Мира! — раздался за спиной раздражённый мамин крик. — Идём, наш автобус. Что за противный ребёнок такой?! Всё делает наперекосяк!

Мира улыбнулась, раскинула руки и начала кружиться, чувствуя, как на лицо падают холодные хлопья снега. Она открыла рот, ловя снег и жмурясь от удовольствия. У него был ни на что не похожий вкус талой воды. Вот теперь она чувствовала себя по-настоящему счастливой! Она была частью этого города и снегопада, настоящей снежинкой! Неожиданно рядом что-то загрохотало так, что заложило уши. Открыв глаза, не понимая, что происходит, Мира увидела, как в аквариуме рушится горка-труба. Сверху прямо на крабиков посыпались куски стекла и бетона. Вода в бассейне бурлила от кишащих в ней тел, окрашивалась в красный. Заорав, Мира бросилась прочь, к вопящей маме. Та схватила её, потащила прочь, они поскользнулись и упали, и мама придавила её, а потом долго не давала подняться, прижимая ко льду. Мимо бежали какие-то люди. Черные сапоги на белом снегу. Кто-то поднял Миру с мамой на ноги, о чём-то спрашивал, но Мира не понимала слов. Будто во сне она обернулась и увидела, что зелёный островок счастья превратился в груду стекла и бетона. Вдалеке протяжно выли сирены скорой помощи.

Потом по телевизору рассказывали, что крыша аквапарка не выдержала тяжести снега и обрушилась, погребя под стеклом и бетоном больше сотни людей. Мама плакала и прижимала к себе Миру, повторяя: «Какие мы счастливые! Слава Богу! Мирка, ты представляешь, что если бы не заставила меня оттуда уйти…»

И звонила по телефону всем знакомым, повторяя одно и то же: «Это Мира увела меня оттуда. А я на неё ещё злилась. Задержись мы хотя бы на пятнадцать минут…»

Мира повернулась к даме. Она чуть раскачивалась под одну ей слышную музыку и глядела в окно на одинокую девочку на площади. Мира порывисто схватила её за руки, заглянув в лицо, крикнула:

— Уходите отсюда! Немедленно. Я уже вышла на улицу, значит, скоро здесь обрушится крыша.

Дама перевела на неё затуманенный взгляд.

— Живо! — приказала Мира и повернулась к бассейну.

— Уходите! — закричала она людям. — Здесь опасно!

Но её никто не слышал. Всё так же гремела музыка; люди прыгали с бортиков и катались с горок. Тех самых, которые через пару минут рассыплются, словно конструктор.

— Дураки! — заорала Мира.

Мимо, весело переговариваясь, прошли девушка с парнем. Она потягивала сок и кокетливо смотрела на спутника из-под густой чёлки. Нужно сообщить в администрацию. Мира вспомнила, что видела кабинет администратора по пути к сауне. Она рванула вдоль бассейна к выходу. Ноги разъезжались на мокрой плитке, вокруг, как назло, носились дети, и Мира изо всех сил старалась не столкнуться с ними и никого не сшибить.

«Я ещё могу успеть, ещё есть время!» — говорила себе Мира.

Пробежав мимо кадок с пальмами, Мира завернула за угол и врезалась в Гая, который опять был в своей обычной одежде. В тот же миг всё вокруг изменилось. Исчезли высокие потолки, мокрая плитка, мозаика на стенах с изображением морских обитателей. Мира вновь оказалась в освещённой факелами комнате без окон. В тренировочной, в Башне.

— Верните меня туда! — воскликнула она. — Я должна предупредить! Там вот-вот всё рухнет! Погибнут люди, много людей! Ну же!

— Мира, обучение закончилось, — ровно сказал Гай.

— Какое на хрен обучение! — заорала она. — Верните меня туда, я могу их спасти!

Она лихорадочно осмотрела пол, увидела разбитую пробирку с эликсиром. Нужно только вдохнуть? Отлично! Она бросилась на пол, прижалась носом к полу и вдохнула. Давай же, давай!

Гай взял её подмышки и поднял на ноги, словно пушинку.

— Мира, ничего нет, — сказал он. — Эти люди давно мертвы. Ты их не спасёшь.

Она развернулась, в отчаянии ударила его кулаками в грудь, упрямо повторила:

— Я могу повернуть время вспять, вмешаться в прошлое.

— Оставь прошлое прошлому, — сказала он, глядя ей в глаза. — Сейчас ты можешь спасти только себя.

Она всхлипнула в бессилии, подошла к стене и упёрлась в неё лбом. Гай приблизился и положил руку ей на плечо.

— Всегда, где бы ни оказалась, ищи знаки. Они помогут тебе выбраться. Только так ты останешься жива и победишь в турнире.

Мира дернула плечом, скидывая его руку, глухо произнесла:

— Поняла. Спасибо.

— Сейчас завтрак, потом ещё раз погуляем по твоим воспоминаниям.

…

Гай принёс какую-то еду, и они поели прямо на полу в тренировочной. Мира механически двигала челюстями и глотала, не чувствуя вкуса. Думала о предстоящих провалах в воспоминания. Что её ожидает? Она всегда старалась избавляться от неприятных воспоминаний. В этом была согласна с Гаем: прошлое нужно оставлять прошлому. И вот сейчас, всё спрятанное под цветными фантиками надежд и радугами планов, выбиралось наружу, словно зомби. Искать знаки, побеждать собственные страхи, биться словно попавшая в сеть бабочка… А, может, всё бросить и сдаться? Пуститься вниз по течению бурной реки, отдав себя воле волн и разбиться о ближайший порог…

Но напротив сидит Гай, и его чёрные глаза, словно дула пистолетов, смотрят ей в лицо. Знакомый незнакомец, не желающий ничего о себе рассказывать. Почему он принял предложение стать её наставником? Самым приятным ответом было бы «влюблён», но даже думать об этом смешно. Тогда почему? Может, наставникам хорошо платят? Или хочет прославиться на турнире и сделать карьеру? Наверняка, надоело перевозить по реке откукренную воду для островитян. Да, эта версия была наиболее жизнеспособной.

Мира вновь подумала об Алексе. Как проходит её обучение? Хоть Даяна не понравилась Мире с первого взгляда, но ей казалось, что иметь наставницей женщину всё-таки лучше. С ней можно обсудить что-то сугубо женское, и она поймёт. Ту же одежду. Этому неандертальцу бесполезно говорить о том, как для самооценки девушки важно, во что она одета. Вспомнился роскошный наряд Даяны, шуршащий по полу шёлк, горящие огнём рубины на корсаже. Она поди и Алексу приодела во что-то приличное. А этот — функциональное