не сработало. Да и с чего бы? Он перехватил удивленный взгляд Микульчина. Паспорт заменили в 45 лет, как и положено.

— Понятно, будем ждать экспертов.

— Правильно, Константин Юрьевич, — прозвучал за спиной насыщенный тембром голос. — Не помяни черта, он и не появится.

Присутствующие расступились, в комнату вошел пожилой человек с густой шевелюрой. Он выглядел убедительно, в чем-то даже элегантно. Поставил на пол упитанный «дипломат», осмотрелся.

— Сочувствую, Константин Юрьевич, — вынес он вердикт. — Кого-то ожидает непочатый край работы. Отвыкли от такого, признайтесь? Молодой человек, — мужчина учтиво и несколько театрально склонил голову перед незнакомым сотрудником.

— Короленко Петр Анисимович, — представил коллегу Микульчин, — Болдин Павел… не могу запомнить твое отчество. Неважно, из Москвы, короче, из ссыльных.

— Как же нам не хватало свежего московского воздуха… — драматично выдохнул эксперт. — Мои сожаления, молодой человек. Но вы не расстраивайтесь, у вас еще полжизни впереди. Давайте работать — никто не возражает? Я, кстати, слышал часть вашего разговора. Молодой человек прав, орудие убийства, судя по всему, прелюбопытное.

— Любите же вы подслушивать, Петр Анисимович, — посетовал Микульчин.

Эксперты приступили к работе. Остальные вышли из дома, разошлись по территории. Чайкин опрашивал соседей, Павел искал следы. Место проникновения злоумышленника нашлось сразу — за малиной, на краю участка. Две штакетины в ограде были вынуты, в отверстие мог пролезть человек. Задумался Чекалин, видимо, представил себя злоумышленником, протиснулся через дыру, стал ворочаться в кустах, вышел на дорогу. Вернулся через несколько минут с торжествующей миной, держа двумя пальцами какой-то окровавленный ком.

— Дождевик, товарищ капитан. Валялся в скомканном виде в мусорке за углом. В отсутствие дождя можно использовать как защиту от кровяных брызг. В этой штуке душегуб и пошел на дело. Застегивается плотно, капюшон на голове. У меня такой же был, пока не порвался…

— Молодец, Геннадий, — похвалил Микульчин. — Эй, Петр Анисимович! — крикнул он в открытую дверь. — Дождевик нашли, весь в крови! Потом осмотрите, добро?

— Вот спасибо, хорошо, положите на комод… — задумчиво пропел из дома эксперт.

Появился Чайкин, сообщил, что со свидетелями беда. Люди по ночам спят, а не следят за соседями. Подошел Максимов — он осмотрел следы у ограды. Преступник был обут в резиновые сапоги 45-го размера, что совсем не говорит о его исполинском росте. Рост может быть любой — как и настоящий размер обуви.

— Служба кинологов в городе есть? — спросил Болдин. В ответ дружно рассмеялись, считай, ответили.

— Поводыри есть, — добавил Микульчин. — Но это не наш случай. Да и нет резона. Думаешь, убийца шел до дома в своих сапогах? Переобулся — к бабке не ходи. Или машину на соседней улице оставил.

— Я тут вот о чем подумал, товарищ капитан, — сказал Чайкин. — Принимаем, что пришли по душу Таманского. Человек простой — грузчик, разнорабочий. То есть фигура абсолютно бесхитростная. Кому понадобилось именно так его убивать? То есть грамотно, обдуманно, не пощадив и старушку. Конфликты в этой среде случаются. Могут рыло начистить, ножичком пырнуть — сами знаете. Но чтобы так — с тайным проникновением, тщательно подготовившись…

— Вопрос, кстати, хороший, — признал Микульчин. — Но ты же не думаешь, что я отвечу?

— Есть подвижки, товарищи? — на крыльце появился эксперт Короленко, выбил сигарету из пачки «Столичных», с наслаждением затянулся. — Нет? Я не удивлен. Дождевик обследуем в лаборатории, ждите отчета. Время смерти потерпевших — от двух до четырех часов ночи. В отчете будут данные поточнее, но вам, полагаю, без разницы. Убийца, кстати, хладнокровный человек, любит рисковать и вида крови не боится.

— Сообщите хоть что-нибудь, Петр Анисимович, — взмолился Микульчин. — Ваших отчетов пока дождешься — состариться можно. То, что убийца хладнокровный и бесчувственный, мы сами сообразили.

— Так и быть, — эксперт снисходительно, сверху вниз, оглядел аудиторию. — Орудие убийства необычное. Это не отвертка, не ножницы, а, скорее всего, стилет… не путать с ланцетом или скальпелем, товарищи офицеры, — не удержался от подколки Короленко. — Тонкое холодное оружие с удлиненным клинком и, возможно, крестовиной, заменяющей гарду. Или без таковой. Режущих граней на стилете нет, поэтому наносить им режущие раны бесполезно. Можно только колоть. Сечение у стилета круглое или овальное. Бывает четырехгранное — именно последнее использовалось в нашем случае. Это предположение, но уверен, оно подтвердится. На клинке — ребра жесткости и так называемые долы — продольные впадины по всей длине клинка. Это облегчает вес оружия и служит своеобразным кровотоком. Оружие — старое как мир. В нашей стране хождения не имело, а вот за границей — сплошь и рядом. Помните старинные доспехи? Ножом не возьмешь. А вот стилетом — можно. Тонкое острие легко проходило между чешуйками панциря или кольцами кольчуги. Хм, с интересными штуками разгуливают современные убийцы по провинциальным городкам… Наш стилет в длину не меньше тридцати пяти сантиметров. Пятнадцать — рукоятка, остальное — клинок. То есть оружие имеет глубокую проникающую способность. Горло мужчины, кстати, пронзили насквозь. Острие клинка прошло между шейными позвонками, пробило матрас на порядочную глубину.

— Спасибо за ясность, Петр Анисимович, — пробормотал Микульчин. — От вашей ясности, правда, еще больше загадок. У кого может быть стилет? Ему же место в музее.

— Выясняйте, Константин Юрьевич, выясняйте, вам за это деньги платят. Небольшие, но на поддержание штанов хватает. Думаю, орудие убийства преступник забрал с собой. Такими вещами не разбрасываются. Мы закончили, Константин Юрьевич, можно увозить тела. Пусть патрульные оповестят по рации. До новых встреч, товарищи, — эксперт манерно приподнял воображаемый котелок.

Минут через двадцать подъехала санитарная «буханка», встала у калитки. Санитары не спешили, выгружали из салона разборные носилки. Подкатил «газик» с брезентовым верхом, встал за «буханкой» поперек проезжей части. Выгрузился мрачный майор Ваншенин, осмотрелся, стал пробираться к калитке.

— Начальство нелегкая принесла, — глухо ругнулся Максимов.

— Это точно ни к селу ни к городу, — согласился Микульчин. — Здравия желаем, товарищ майор.

— Виделись, — буркнул Ваншенин, проходя мимо.

Он поднялся на крыльцо, немного помешкал, но все же вошел. Визит не затянулся — вышел слегка позеленевший, перевел дыхание.

— Что это, капитан?

— Место преступления, товарищ майор. Потерпевшие — гражданин Таманский и гражданка Заварзина. Их убили.

— Кто?

— Убийца не представился…

Майор глухо выругался. Отдельные слова в его коротком, но страстном монологе были явно не для печати.

— Вразумительные объяснения будут?

Микульчин объяснил — не тратя лишних слов. Ваншенин продолжал выражаться, но громкость убавил. Потом въедливо уставился на Болдина.

— Я знаю, товарищ майор, — Павел напустил на себя покаянный вид. — До меня такого не было. Ни драк, ни двойных убийств. Теплоходы не тонули, комбинаты не горели…

— Да иди ты, еще один остряк-самоучка, — майор мрачно посмотрел на санитаров, которые справились наконец со своими носилками и двинулись к дому.

— Там двое, —