По пути в столовую я прошла мимо большого зеркала и даже решила заглянуть в него, чтобы немного привести себя в порядок. На меня смотрела перепуганная девушка с большими, красными от недосыпа глазами, красными же щеками, которые предательски выдавали эмоции. Красная толстовка помялась, хотя я сомневалась, что это случилось только сегодня, страшно предположить, сколько она пролежала на полу в углу комнаты. Я потянула кофту за ворот и принюхалась, мне же еще рядом с Гарри сидеть, не хотелось подтверждать кличку вонючка, данную мне после того происшествия в раздевалке.

Я вздохнула, понимая, что внешний вид, за которым я не следила уже несколько лет, уж точно не улучшится, если я попытаюсь пригладить торчащие в разные стороны русые волосы и стряхнуть пылинки с черных джинсов. Ссутулившись, я побрела по узкому коридору к закрытым дверям столовой. Я подумала, что Гарри решил просто уйти домой и даже не заходил сюда, это облегчило бы мою участь, избавив от необходимости в смущении завтракать вместе с ним. Чем ближе я подходила к столовой, тем больше таяла моя решимость, она, как кубики льда на солнце, растворялась, превращаясь в текучую лужицу прохладного и липкого страха.

Я услышала голос Гарри за дверью и схватилась за ручку одной из створок, заставляя себя войти. Но кто-то опередил меня. Дверь резко распахнулась навстречу, потные и холодные пальцы соскользнули с ручки. Я почувствовала мощный толчок тяжелой деревянной двери, который пришелся аккурат в район груди.

Глава 4. Сам Гарри Томпсон идет со мной в столовую!

Тело по инерции совершило полет к противоположной стене, и я врезалась позвоночником в бетон. Шея, расслабившаяся в непроизвольном полете, отклонилась назад, и я стукнулась затылком. По ощущениям череп будто раскололся надвое, в глазах потемнело, и я уже второй раз за день сползла на пол.

– Вероника! – услышала я голос Гарри Томпсона в окружавшей меня темноте.

В ушах звенело, и я пыталась поднять отяжелевшую голову, чтобы посмотреть на него. Но та будто налилась свинцом, и я уронила ее на грудь, стараясь дышать спокойно.

– Вероника!

Я услышала осторожные шаги и шорох одежды, будто кто-то присел рядом. Затем мягкая, теплая рука отодвинула волосы с моего лба, и темнота вокруг начала рассеиваться. Я попыталась открыть глаза.

– Посмотри на меня, пожалуйста, – попросил парень.

Я покачала головой. Сейчас даже такое простое действие представлялось совершенно невыполнимым. Он осторожно взял меня за подбородок и приподнял его, я снова попыталась разлепить глаза и сфокусировать взгляд, на этот раз получилось гораздо лучше. Я увидела лицо Гарри Томпсона, нависшего прямо надо мной, и ту самую морщинку, которая пролегала между его бровями, когда он задумывался.

– Так, сейчас мы проведем тот самый тест, который много раз видели в фильмах. Я буду показывать тебе пальцы, а ты скажешь, сколько их, договорились?

Я мотнула головой, надеясь, что он поймет мой знак согласия, и это действие отозвалось неприятной пульсацией внутри черепной коробки. Гарри показал три пальца:

– Сколько пальцев я показываю? – Он засмеялся: – Ты не представляешь, как я мечтал это когда-нибудь сказать.

– Три, – прохрипела я.

Он удовлетворенно кивнул и поднял всю пятерню, широко расставив пальцы:

– А сейчас?

– Пять, – ответила я, эти слова дались немного легче предыдущих, но горло жутко саднило. Срочно нужно было выпить стакан воды.

– Отлично, – просиял Гарри. – Я, конечно, не врач, но, похоже, все в порядке. Давай я помогу тебе встать. Подозреваю, в этот раз будет немножко труднее, чем десять минут назад, но ты справишься, верно?

Он наклонился, подавая мне руку. Я бессильно протянула ему ладонь. В этот раз сил или желания заглядывать ему в глаза и искать ответы не было. Голова все еще раскалывалась, позвоночник отзывался тупой болью где-то в районе крестца, и я чувствовала себя полнейшей развалюхой, как те старые ржавые машины на свалке по переработке металла.

Гарри крепко сжал мою кисть и потянул на себя. Хмурясь, он с сомнением оглядел меня, потрогал за плечи, будто я была сломанной игрушкой, которую можно привести в порядок, подкрутив несколько винтиков.

– Идти сможешь? – поднял брови он. – Я могу тебя понести и все такое, но…

Я прервала его взмахом руки и нетвердым шагом направилась к входу в столовую, благо дверь уже была открыта, и сражаться с ней еще раз не пришлось. Не хватало еще, чтобы после всех сегодняшних происшествий Гарри Томпсон нес меня на руках.

Гарри в недоумении постоял несколько секунд позади, будто в его голове совершались сложные вычислительные процессы, вроде перевода в двоичный код, и заспешил ко мне. Он подхватил меня под локоть, видимо все еще сомневаясь в том, что я способна добраться до ближайшего столика на своих двоих.

– А ты любишь падать, да? – добродушно заметил Гарри, провожая меня к стулу и помогая сесть.

– Не то чтобы очень, так получилось.

– Я уж вижу, что ты не в ладах с этой, ну, координацией, – махнул рукой Гарри и посмотрел в сторону буфета.

– Вообще-то это ты только что сбил меня с ног… – начала я, но он не дал мне договорить:

– Ты что будешь? Повариха сказала, что есть еще омлет и пирожки с разными начинками. Они уже начали приготовления к ланчу, так что сама понимаешь, от завтрака мало что осталось.

Я пару раз открыла рот, будто рыба, хватая воздух, а после захлопнула и уставилась на Гарри. Есть совсем не хотелось; Гарри, открыв дверь в столовую, чуть не выбил из меня весь дух, а сейчас делал вид, будто ничего не произошло. Хотя для него, может быть, именно так все и было. Дурочка Вероника сама встала под дверью и получила по заслугам.

Он уловил изменения в моей мимике, и я подозревала, что раскрасневшиеся щеки могли выдать негодование и вместе с тем разочарование. Я постаралась привести нервы в порядок и сделала несколько глубоких, шумных вдохов носом.

– Слушай, ты извини, что я тебя сбил и все такое, ладно? Я ведь не хотел совсем, наоборот, шел тебя искать, думал, вдруг тебе плохо на лестнице стало или что-то вроде того. Я же понимаю, что у тебя не все хорошо. – Он виновато посмотрел на меня. – Так что ты будешь? Я сбегаю сейчас, все принесу, а то и урок скоро кончится, столько народа набежит.

Сердце бешено стучало в груди, а мозг отказывался воспринимать информацию. Гарри Томпсон