Я глотала ртом воздух, его катастрофически не хватало. Тем временем магическая паутина обвилась вокруг груди, кистей, лодыжек, она припечатала меня к стене Академии, и я барахталась из последних сил, точно муха. Но чем больше я сопротивлялась, тем сильнее паутина сдавливала конечности и душила.

Эдриан, отвлекшись от Вольфа, метнул на меня болезненный взгляд, он скривился, но не от отвращения, с которым смотрел на меня прежде, в его глазах промелькнуло что-то другое.

Вольф тем временем снял наручи, и обнажились его предплечья, сплошь покрытые тонкими белыми узорами. Они бугрились над кожей, как шрамы, оплетая поверхность его рук, и я подозревала, что доспехи скрывали вязь рубцов, покрывающих все тело.

– Хочешь поиграть, Эдриан? Давай, как в детстве, я дам тебе возможность нанести первый удар, но вот свою силу сдерживать уже не буду. Подумай хорошенько, готов ли ты пожертвовать собой ради этого отребья, простецкого мусора, который приволок твой папочка? – осклабился Вольф.

Эдриан не ответил, он взмахнул руками, поднимая невообразимый ветер, зашумевший так громко, что, казалось, мог разорвать барабанные перепонки. Он поднялся в воздух, его кудрявые волосы разметались, челка прилипла ко лбу, но не могла закрыть ярко-алых глаз, горевших пуще прежнего.

– Как пожелаешь, – вздохнул Вольф.

Белые шрамы на его руках налились чернотой, постепенно распространявшейся и на единственно открытую часть тела, кроме кистей и предплечий, – лицо. По нему с невообразимой скоростью распространились темные нити, они тянулись вверх, а когда достигли глаз, залили их черным. Не только зрачки Вольфа, но и белок резко затянулись тьмой. Теперь он выглядел еще более зловеще.

Тьма заклубилась вокруг колдуна, он резко взмыл в воздух и замер напротив Эдриана в ожидании.

– Не передумал, малыш? – поддразнил Эдриана Вольф.

Парень зарычал и ринулся вперед. Стена здания, к которому я была прикована, загудела так, будто началось землетрясение. Молнии озаряли небо, тучи становились все темнее, резкие порывы ветра завывали, гнули стволы деревьев к земле.

Эдриан и Вольф схлестнулись в битве, как два греческих бога. Вольф выпускал из рук стальные нити. Металл отблескивал во вспышках молнии, разрезал серый кокон пепла вокруг Эдриана. Парень уклонялся что было сил и пытался сопротивляться, в ответ он зажигал огонь в ладонях и метал в беловолосого колдуна. Вольф легко отмахивался; долетая до него, огненные шары затухали, дымились несколько секунд, а затем растворялись.

Вольф хохотал, выкрикивал какие-то слова, но я не могла их расслышать, замечая лишь Эдриана. Он хмурился, скалил зубы и что-то отвечал Вольфу.

Грудь парня тяжело вздымалась, с каждым выпадом темного колдуна он двигался все медленнее. Вольф же, как и обещал, не поддавался ни на секунду, наоборот, стальных нитей, которые он выпускал из ладоней, становилось все больше, они утолщались, на концах появились зазубренные острия, и если до этого он целился ими в воздух, то теперь метил Эдриану в сердце и в голову, выпуская их с точностью опытного лучника.

Эдриан скрючивал пальцы, отражая с помощью силы ветра стрелы. Удерживая их, он был напряжен до предела, и спустя некоторое время у него больше не осталось энергии на то, чтобы создавать огонь. Эдриан сосредоточился только на отражении молниеносных атак Вольфа, а колдун, войдя во вкус, наступал, приближался к сопернику, кружился, как танцор.

– Сдавайся, Эдриан! – прогремел Вольф так, что даже далеко внизу я услышала его. – Сдавайся, и я тебя пощажу, не хочу тебя убивать, ты мне нравишься!

– Никогда! – зарычал Эдриан, удерживавший в этот момент дюжину стальных стрел, подобравшихся совсем близко и зависших в ярде от него.

Я искусала губы в кровь. Отчаянно хотелось помочь Эдриану, он защищал меня, не сдавался, а я беспомощно трепыхалась внизу, приклеенная этими мерзкими сетями к стене Академии. Я вспоминала то, что говорил мистер Либерти, пыталась призвать магию, которая должна была сидеть внутри, зажмуривалась, искала свет, рыдала, кричала и проклинала это волшебство, засевшее так глубоко, что я не могла его вытащить.

– Как пожелаешь! – воскликнул Вольф и выпустил из ладоней еще больше стальных нитей.

Они шли густым потоком, заострившись не только на концах, но и по бокам, как лезвие пилы.

Эдриан метнул на меня встревоженный ярко-красный взгляд, шевельнул губами, словно сказав что-то, выставил руки вперед, силясь удержать тот ужас, что надвигался на него. Какую-то часть стрел он смог даже развернуть на Вульфа, но с десяток полетели прямо в него, пронзая плечи, ноги, ладони и живот. Одна из стрел пролетела прямо рядом со щекой, оцарапав ее.

Кровь брызнула из пораженных конечностей, хлынула изо рта. Она лилась на подбородок, камзол и штаны. Эдриан завис в воздухе еще на мгновение и начал стремительно падать.

Я закричала так громко, как никогда в жизни. Его темная фигура неслась с высоты птичьего полета к земле, я пыталась вырваться из пут, дергалась изо всех сил, но они лишь сильнее прижимали меня к каменной стене.

А затем настала темнота. Я больше ничего не видела, погрузившись в липкую пучину тьмы, засасывающую меня, отключающую сознание и чувства.

Сноски

1

1 м 45 см. – Здесь и далее примеч. авт.

2

1 м 90 см.