– Правду! – завопил я и принялся бешено рубить комод.

А потом повернулся к Хавчикову.

– Хорошо-хорошо, – сказал он. – Я кое-что знаю…

– Ну? – я постучал томагавком по стене.

– Понимаете… – Хавчиков огляделся. – Понимаете, все в городе считали, что Петрович…

Хавчиков указал пальцем вниз, в подвал.

– Все считали, что Петрович – колдун. Ну, знаете, все эти предрассудки, будто гробовщики связаны с нечистой силой, будто потом они откапывают покойников и срезают с них перстни вместе с пальцами…

– Ближе к делу!

– Ну да, ну да… Так вот. Петрович болел, у него что-то с головой было. А наследников у него только сестра с сыном. Понимаете, этот нотариус как-то всё обстроил, с юридической точки зрения хитро больно. Когда Петрович умер, то они стали наследниками. А этот нотариус так завещание составил, что там говорилось, что если наследники Петровича станут нетрудоспособными… то есть недееспособными, то он будет распоряжаться совместным имуществом…

– Говоря проще, – я прищурился. – Если племянник гробовщика и его мать загремят в психушку, их наследством и наследством Петровича будет распоряжаться этот нотариус. Так?

– Угу, – кивнул Хавчиков.

– Что у них может быть ценного? Квартирка двухкомнатная да журналов полтонны… Книги ещё. Постой-ка! Книги? Вернее…

– Книга, – кивнул Хавчиков. – Мать твоя, ну, сестра гробовщика, хранила её и не знала, что это за книга.

– Колдовская?

– Не совсем вроде как… Она… Ну как бы… точно не знаю, но что-то в ней необычное, я её, правда, не видел.

– Он что, не мог эту книгу просто украсть?

Хавчиков покачал головой.

– Колдовскую книгу бесполезно красть – она не будет действовать. Её даже подарить нельзя.

Я кое-что слышал про эти дела. Типа колдовская книга пишется кровью, что передаётся от матери к дочери или от отца к сыну.

– Понимаете, такая книга должна только по наследству передаваться. А благодаря всей этой комбинации нотариус становился как бы наследником.

– Он что, тоже колдун? – спросил я.

– Вроде как. Сейчас многие этим увлекаются. Модно.

– А сам ты откуда всё это знаешь? – подозрительно спросил я.

Хавчиков покривился. И я понял, что он сам, видимо, тоже пытался заниматься колдовством. Эти театралы всегда чушью маются…

– Многие про эту книгу знали… – сказал он. – И он, видимо, узнал.

– Понятно, – сказал я. – Всё с тобой понятно.

Хавчиков закивал. Надо было с ним заканчивать.

– Прибить бы тебя с санитарными целями… Ну, да ладно. Я ценю театральное искусство, поэтому так и быть, живи себе помаленьку. Так, народный артист, слушай сюда, – я принял серьёзный вид. – У той подруги, ну, у той, которую ты так остроумно стреножил венками, папа – чемпион области по вольной борьбе. Ударом кулака убивает трёхлетнего крокодила. Если он узнает, что ты так поступил с его дочерью, то очень огорчится. И придёт к тебе на спектакль…

– Я понял, – промямлил Хавчиков, растирая глаза. – Что мне сделать?

– Включи свет и отключи гробы! И туман отключи.

Хавчиков включил свет и отключил гробы с туманом.

– В подвале пока не включай. Я спущусь вниз, войду в подвал и постучу по трубе. Тогда ты включишь свет там. А когда этот колдун-самоучка спросит тебя, как всё прошло, скажешь, что мальчишка испугался почти до смерти, но не совсем. Надо слегка ещё завтра допугать. Понял?

– Понял.

– Вот и отлично, мой Гамлет.

Хавчиков улыбнулся.

– Томагавк метать умеешь? – спросил я.

– Не…

– А я умею. Меня мама научила. Которую ты в психушку законопатил.

И я вышел в коридор.

Матвейка продолжал стоять у стены. Только теперь он не дрожал, и штукатурка на него с потолка не падала.

– Как дела? – спросил я. – Жив-здоров?

– Угу, – прошептал Матвейка. – А привидение?

– С привидением я договорился, – ответил я. – Теперь оно будет пушистым и шелковистым, поверь. Я умею находить с ними общий язык.

– Как это?

– С привидениями надо лаской, – я продемонстрировал Матвейке томагавк. – Они такие душки.

– А где Антонина? Привидение её утащило в другой мир?

– Почти что. Постой тут ещё пару минуток – я сейчас её оттуда достану.

Я заглянул в склад. Тоска продолжала стоять. Вся в венках.

– Хотел бы станцевать с тобой танго, – сказал я. – Но, видимо, в другой раз.

Я вздохнул и стал освобождать Тоску от венков. Венки слезали с трудом, будто приклеенные. Тоска урчала и скрипела зубами. Я освободил её до пояса, затем она меня оттолкнула, вытащила кляп и зарычала:

– Где этот уродец?!! Ты его нашёл?

– Кого? – я прикинулся валенком.

– Призрака!!! Я хочу ему физиономию расцарапать!!!

– Потом расцарапаешь. Нам надо спешить вниз, выручать твоего кавалера.

– Он не мой кавалер. – Тоска оттолкнула меня и вышла в коридор.

Тоска тихонько постучала в дверь подвала.

– Фомич, ты здесь? – спросила она.

За дверью послышались шорох и кашель.

– Ну, наконец-то, давайте выпускайте меня, – сказал севшим голосом Фомич.

– Сейчас не могу… – Тоска не успела договорить.

– Да что вы вообще можете! Детский сад, решили поиграть во взрослые игры! – начал кипятиться Фомич. – Да что я с вами вообще цацкаюсь, у меня же сотовый есть! Сейчас вызову милицию или спасателей, они мигом меня отсюда вытащат.

– Успокойся, не надо этого делать, – сделал я попытку вразумить будущее «золотое перо». – Во-первых, мы в чужом доме – как ты объяснишь своё здесь местонахождение? Они примут тебя за вора. Во-вторых, мы помогаем Матвейке. Как ты успел заметить, в этом доме не всё чисто, и если привлечь ещё кого-нибудь, то мы так ни в чём не разберёмся, а только навредим. Спешу обрадовать: сейчас мы тебя выпустим! Внемли голосу разума и перестань биться и терзать мобильник.

Но Фомич не особенно внимал голосу разума и, видимо, пытался куда-то звонить. Но, к счастью, в подвал Сеть не доходила. Из-за двери вновь послышались проклятия.

Я принялся нащупывать рядом с дверью потайной кирпич.

– Давайте скорее, – стонал Фомич. – Силы на исходе, честное слово…

– Держись, – пыталась успокоить Фомича Тоска. – Держись, Фомич.

Я нащупал кирпич и нажал на него. Потайной замок щёлкнул, и дверь подвала открылась. На всякий случай я снова заблокировал её стулом.