лишний раз на меня. Почему? Сожалеет, что вступился? Теперь у него будут проблемы?

Или ему так же ненавистны мои раны, как мне — его?

Отхожу в ванную комнату, там стоит ведро с холодной чистой водой. Она не только смывает кровь, но и приводит меня в чувство. Ничего плохого не случилось. И не должно случиться. Я со всем справлюсь.

И сделаю всё ради своей дочери.

Возвращаюсь в спальню полная решимости. Генерал уже сменил рваную рубашку. И теперь чистую чёрную ткань пропитывает кровь. Предпочёл дать мне больше работы, чем остаться с голым торсом? Отчего же? Я не благородная леди, мне не нужно думать о репутации.

И того самого ценного, о чём здесь дрожат все девушки, у меня тем более уже давно нет.

— Ты наблюдала за нами с Диком без капли эмоций… Если бы он убил меня, — генерал сидит на краю кровати, смотрит в окно, не на меня, голос хриплый, низкий, будоражащий. — Если бы это произошло, что тогда?

Я не совсем понимаю, к чему он ведёт. Но на душе сразу становится как-то зябко. А ещё хочется злиться на него вслух. Потому что…

— Это был бы мой самый страшный кошмар, случившийся наяву, — я подхожу к нему, уже привычно запускаю прохладные пальцы в его великолепные волосы, он шумно выдыхает, разгоняя волну мурашек по моему телу. — Вы — наш защитник. Я очень надеюсь на вашу доброту. И не могу передать словами, как сильно благодарна. Я не доверяю здесь никому, кроме вас. Я не уважаю больше никого так, как вас. И я не думаю, что мне может повезти ещё больше. Если бы он вас убил, я… я даже не знаю, как справилась бы с этим. И что было бы со мной и моей дочкой.

— Не скрываешь, что быть преданной — всего лишь стратегия выживания.

Он смыкает пальцы на моём тонком запястье, выпутывает руку из своих волос и целует мою ладонь, глядя мне в глаза, заставляя душу млеть, а сердце трепыхаться.

Мне было бы сложнее сдерживаться, если бы генерал не собирался в скором времени жениться.

Так легче себя одёргивать.

Иногда лучше не переходить черту.

Иногда это единственный способ заставить себя уважать.

Оно работает так и в моём мире, и в его.

— У меня дочь, — отвечаю с нажимом. Едва не начала «если бы у вас были дети, вы бы поняли», но вспомнила об ужасной трагедии, которая случилось с его семьёй несколько лет назад. — С момента её рождения я больше не принадлежу себе полностью. Это мой выбор. Его делает каждая… мать. Я была бы верна любому, кто предложил бы мне защиту в новом жестоком мире, где такие как я — всего лишь разменная монета. Но вам я благодарна. Искренне. Сильно.

— Ты была бы благодарна любому, разве нет?

— Что вы хотите услышать? — моя ладонь всё ещё в его руках… вообще-то много чего моего в его руках, но ему об этом знать не обязательно. — С другим я играла бы роль. Это стратегия ещё лучше, чем быть честной.

— Только это меня и успокаивает, — говорит он.

— Я вас не понимаю, — всё-таки не могу сдержаться, — чего вы ожидаете от меня, господин? Я должна была кинуться вас разнимать и оскорбить вас тем, что сомневаюсь в ваших решениях? А, может, я должна была отчитать вас, словно мальчишку?

— Как Элиза? — он вдруг тепло улыбается.

Потому что его будущая супруга вызывает в нём такие чувства? Что ж…

— Нет. Она упрекнула вас в драке из-за такой, как я. У меня другая претензия.

— И какая же, Варенька?

— Вы — наш с Пелагешей защитник. Столько хороших слов в свой адрес я не слышала никогда за всю свою жизнь, сколько сказали мне вы. Сказали и сделали.

— Разве это возможно? — удивляется он.

— И в то же время, — договариваю, — вы позволили себе рисковать жизнью, хотя знали, что от вас зависит и моя жизнь и жизнь моей дочери. Безрассудно и оскорбительно. А ещё эгоистично. Из-за мужского самолюбия подставиться под огненную магию… Подумайте теперь вы, что было бы, если вы погибли? С тем, как ко мне отнеслись остальные… Вы не любите моих слёз и моих ран… А без вас этого было бы в достатке.

Он притягивает меня к себе. Сажает на свои колени, словно маленькую девочку.

Заглядывает в глаза.

— Я не рисковал собой. Дику нужно было преподать урок. Разумеется, он бы не убил меня. Это я бы мог. Я сильнее. Но даже если бы что-то пошло не так… там был император. Он только с виду хрупкий.

— Это я уже поняла. И о том, что подставить и себя, и меня не можете, тоже подумала. Пусть вы и… заставили переживать. Так как мне нужно было себя вести? На самом деле, — усмехаюсь, — ведь я не сомневалась в вас, мой господин…

— Твой, — отзывается он, не сводя с меня взгляда.

Глава 12

Слава богу, генералу не дают разойтись. Слуга стучится в дверь и сообщает, что по какому-то вопросу император желает видеть своего дракона прямо сейчас.

Алан бросает:

— А не пошёл бы он… — и возвращает мне взгляд.

— Не стоит наживать себе проблем. Я согласна со всем, что может потребовать император. Лишь бы это не касалось Пелагеи… Пожалуйста, не испытывайте ничьё терпение. Я… того не стою.

Улыбаюсь для него украдкой.

Он мрачнеет ещё пуще прежнего, но ничего не говорит. Просит меня дождаться его здесь. Наученная уже опытом попаданка, я воспринимаю его слова дословно и не рискую выйти из комнаты даже на пять минут, чтобы увидеться с дочерью.

Она сильно перепугалась…

С другой стороны Алан сказал, что для неё с кухни принесут кусочек от императорского торта.

Это должно утешить мою малышку.

Всё бы ничего, но мой господин задерживается. Мне становится скучно, и я сама не замечаю, как начинаю прибираться вокруг. Складываю его вещи, протираю подоконники и полки… застываю в нерешительности, увидев знакомый предмет, которого раньше точно здесь не было.

Это сундук из дома, где мы провели ночь с Анежкой.

Резной, добротный. Возможно, в него положили какие-то мои вещи. И генерал только сейчас распорядился забрать его из телеги.

Любопытство берёт надо мной верх. Тем более что у меня по умолчанию есть право копаться в чужих вещах, пока не запрещено обратное.

Вдруг там что-то требует стирки?

Открываю крышку и вздрагиваю.

Шуба.

Шуба той самой старухи, которую мы с дочерью встретили в