Я провентилировала с нашей главной идею полета в Сибирь.

– Валяй, – кивнула она. – Оплатим. И анонс все дни будем гнать – скоро на экране Юлия Смирнова будет рассказывать про сибирские остроги. На месте сама договоришься или какие бумаги нужны?

Я сказала, что должна поговорить со знакомыми во всех милицейских инстанциях и, конечно, с крестным отцом Иваном Захаровичем. Может, и бумаг от холдинга не понадобится. В любом случае без знакомых из органов и без крестного отца мне передач о сибирских острогах не сделать.

Для начала позвонила Ивану Захаровичу и опять нарвалась на Лопоухого.

– Куда ты собралась? – заорал Виталя. – Тебе что, в Питере жарко? Настоящего морозца вкусить захотелось?

Потом он немного поостыл и пообещал, что Иван Захарович сам со мной свяжется и, возможно, еще даст задание, а то и не одно.

Андрюша в управлении воспринял идею на ура, поблизости оказался Сан Саныч из прокураторы, он тоже обрадовался, что можно взвалить часть работы на меня, и мне пообещали поговорить с начальством, чтобы оно связалось с коллегами в Сибири для оказания помощи питерской журналистке, которая, в свою очередь, оказывает помощь питерской милиции.

– А вы от меня что хотите? – посмотрела я вначале на Андрюшу, потом на Сан Саныча.

Андрюша извлек из одной из лежавших у него на столе многочисленных папок пару фотографий (в фас и в профиль) и плюхнул на стол передо мной, потом кивнул на папку.

– Все читать не заставляю, хотя перед поездкой рекомендую.

– Опознали?!

– Опознали. Седов Николай Николаевич, кличка Седой, пятьдесят шесть лет, три раза отмотал срок по полной. Это была четвертая ходка.

– В смысле? – не поняла я.

– Побег он совершил, Юлия Владиславовна, – сообщил Сан Саныч. – Год назад. Зимой. В Сибири. Вот всплыл у нас в городе. Наши коллеги уже думали, что замерз где-то в тайге. А он у нас с новой мордой и обработанными пальчиками.

– Он прошел зимой по тайге?!

Андрюша с Сан Санычем кивнули. Убитый вызвал у меня невольное уважение.

– А он один бежал?

– Нет, втроем. Никого не нашли. Нам тут переслали на них на всех данные. Они, конечно, где-то и раньше лежали, но ты же понимаешь, как у нас все теряется… Двое других тоже вполне могут быть в Питере.

– Юлия Владиславовна, покажите их фотографии по телевизору, – попросил Сан Саныч. – Может, кто-то из граждан видел?

– Конечно, покажем и в «Невских новостях» напечатаем. Наш холдинг всегда рад помочь органам, как и я лично. Приготовьте фотографии, пожалуйста. И в Сибирь передам все, что пожелаете.

– Пожелаем кое-что. Юль, будет тебе разрешение на съемку. Пусть народ, который никогда не был на лесоповале, посмотрит, что это такое. Полезно для общего развития.

– И для профилактики преступлений, – добавил Сан Саныч.

В эту минуту в кабинет зашел еще один опер.

– Привет, Юль! – поздоровался он. – С тобой Андрей уже договорился?

Тот тут же хлопнул себя по лбу.

– Юленька, мы тебе сводочку последнюю дадим и на самое кровавое преступление пригласим, – запел коллега.

– Ей разрешение на съемку в сибирских острогах надо, – сказал Андрюша.

– Ну неужели не сделаем ради хорошего человека?!

– Так, ребята, что нужно? – смеясь, спросила я, понимая, что все эти песни исполняются передо мной не просто так. Дело нечисто.

Оперы вздохнули. Сан Саныч грустно улыбался.

– Ну?!

– Юль, статью надо написать.

– Так за чем дело стало?

– За начальство. «Профилактика бытовых преступлений».

Выяснилось, что начальство защитило диссертацию, теперь еще и публикуется в каких-то милицейских изданиях. Статьи распределило по отделам.

– Давайте какие-нибудь цифры. Говорите объем. И стиль какой?

– Дауна, – молвил Андрюша. – Я серьезно, Юлька. Ты напиши какую-нибудь казенщину, чтоб никто не догадался, что это ты писала. Никакой твоей обычной иронии.

– Юленька, ты попробуй поставить себя на место нашего начальника, мужчины тридцати девяти лет от роду, любителя пива и водки, который начинал простым оперативником в районе… Что он может написать? В особенности когда вечером возвращается с работы и уже принял на грудь, повоспитывал сына-оболтуса, выслушал нотации жены и ругань тещи…

Мне было сложно поставить себя на место почти сорокалетнего нашего мента, но я обещала постараться.

И у меня была еще одна просьба. Не могут ли они оказать нам с Пашкой содействие в попадании в чартерный самолет компании «Петроаэро», в котором в Сибирь направляется Артур Небосклонов? На Голландию, в которую он полетит из Сибири, мы не претендуем.

– Да хоть прямо сейчас в налоговую позвоним, – расхохотался коллега Андрюши. – У меня там кореш работает. Пусть скажет этой семейке Травушкиных, что будут им налоговые льготы от какой-нибудь проверки, если тебя посадят в тот самолет. Я ребятам в налоговой скажу, что ты за нас статьи пишешь. Правда, и у них начальство могло возжелать стать кандидатом наук…

– Скажи, что напишу и за них. Но они, наверное, и так находят, кого из знакомых журналистов или писателей нанять.

– Юлька, ты, главное, не волнуйся: будешь ты в том самолете. Вместе с Пашкой.

* * *

Через день позвонил Александр Каренович и сказал, что может выделить в самолете аж целых три места.

После него позвонила Алла, секретарь «Петроаэро», сказала то же самое и поблагодарила от имени компании за отмену какой-то налоговой проверки. Алла попросила только не брать много багажа: и так получается почти перегрузка с барахлом Артура Небосклонова.

Ребята из управления и ГУИНа снабдили меня письмами, записками и посылками в Сибирь.

Крестный отец Иван Захарович не прорезался, как и его подчиненные.

Мы с Пашкой последнюю неделю работали как сумасшедшие, чтобы отснять побольше на то время, пока нас не будет в городе. Эти сюжеты будут показывать в наше отсутствие, как и кое-какие специально заготовленные для таких случаев передачи – например, о каких-то исправительных учреждениях нашего города и области.

Третьей с нами решила лететь моя соседка Татьяна.

– Никогда не была в Сибири, – сказала она. – И вообще мало ли что…

– Не хочешь меня одну отпускать…

– Мне, кстати, кое-кто в тамошних краях змей обещал, – напомнила соседка.

Не так давно мы помогли одному беглому зэку, оказавшемуся важным преступным авторитетом из Сибири, который после подставы оказался в Крестах. Он сбежал из спецавтозака в центре Петербурга вместе с группой товарищей. Все кинулись врассыпную, а этот тип нырнул в багажник моей машины. Он какое-то время жил у меня, у нас случилась любовь, потом с него сняли все обвинения, и он отбыл в свою Сибирь. Я вспоминала Вадима Дмитриевича Высоцкого по кличке Певец только добрым словом и грустила – когда оставалось время на грусть. Татьяна больше тосковала по его пельменям – Вадим оказался прекрасным поваром и, отсиживаясь в укромном месте, кормил меня обалденными ужинами, доставалось и Татьяне. Однажды он пообещал ей в подарок каких-то сибирских змей.