Первые забавы, которые нам довелось запечатлеть, былидовольно наигранными. Но, как в любом другом деле, попрактиковавшись, мы начали«играть» более естественно и, к тому же, расширили свои технические познания,касающиеся характера съемки. Со временем качество нашей продукции превзошловсякие ожидания: сюжеты становились более закрученными, а результат - болееубедительным. Сам процесс работы позволил нам пережить массу приятныхмгновений. Одно произведение, на мой взгляд, было истинным шедевром.

В первой сцене я сижу на кровати в тоненьком бюстгальтере идемонстрирую свои соски. Я выделила их красным цветом, чтобы на экране ониказались более яркими и бросались в глаза. Во рту у меня круглый «чупа-чупс» напалочке, который я стараюсь сосать с усердием маленькой девочки: языкподчеркнуто описывает круговые движения, алые губы крепко сжимают цветнойшарик. Камера приближается - крупный план на моем лице: глаза закрыты, ротзаполнен конфетой. Дальше появляются мои плечи, руки; я растягиваюсь накровати, ноги широко раскрыты.

Облокотившись на локоть и согнув колени, я жадно облизываю«чупа-чупс», потом вынимаю его изо рта, мокрый от слюны, и подношу к своейщелке. Затем принимаю более откровенную позу: полностью вытянувшись на кровати,одной рукой я раздвигаю створки своей раковинки, а другой - ввожу в неекарамельку, совершая вращательные движения. Камера подходит еще ближе, и ужеможно ясно различить следы моей слюны на припухших половых губках. «Чупа-чупс» исчезаетглубоко внутри меня, а палочка входит и выходит, появляясь снаружи еще болеевлажной.

Карл, поставив камеру на треножник, присоединяется ко мне.Никогда бы не подумала, что съемка может быть такой увлекательной! Карлзавладевает конфетой и принимается с нескрываемым удовольствием облизывать ее,прежде чем снова ввести ее в мое гуттаперчевое лоно.

Потом он погружает в меня свои гибкие пальцы, в то время как«чупа-чупс» трется о мою собственную конфетку из плоти и нервов, набухшую идрожащую. Наконец, на смену пальцам приходит член Карла - он без усилийпогружается в мою раскрытую пещеру. Объективу камеры удается с замечательнойточностью схватить все наши движения и жесты: член, который блестит от влаги,показываясь на свет; руки, что сжимают мою грудь и ласкают трепещущий клитор;пальцы исследующие мое распростертое тело. Карл целиком выходит из меня, зная,что я уже готова кончить… В этот момент камера видит мои нижние губы, которыеподрагивают, словно шепчущий, но не издающий звуки рот, и член Карла над моимживотом, низвергающий, наконец, на меня поток своего сладострастия…

Неплохо. Совсем неплохо. Мы, и правда, делали успехи. Аснова и снова просматривая эти сцены, мы испытывали стремление к новымдостижениям. С этой и некоторыми другими кассетами, созданными на протяжениилета и осени, мы были абсолютно готовы встретить длинную зиму.

Когда в прошлом году мы приехали в деревню, у нас былонамерение остаться в ней. Но, несмотря на все усилия, нам так и не удалосьзавязать отношения с местным населением. Между нами существовал какой-то барьернепонимания. Хотя мне казалось, что мы сразу проявили горячее желание войти всоциум и делали для этого все необходимое. Я всячески задействовала себя вобщественно-полезных делах, принимала участие в создании фондов для библиотекии школы, старательно посещала заседания муниципального совета, каждоевоскресенье ходила в церковь.

Карл, со своей стороны, добровольно служил в пожарнойкоманде и, будучи заядлым хоккеистом, тренировал маленьких детей. Мысодействовали, насколько это было в наших силах, развитию местной торговли ипредпринимательства: купили у одного местного мастера-краснодеревщика несколькопредметов мебели, а все наши бытовые приборы происходили из единственного вокруге специализированного магазина. Не говоря уже о том, что одежду и всенеобходимые вещи мы старались приобретать прямо в деревне, хотя в городе ценыбыли значительно ниже, а выбор - богаче.

Вопреки всему этому, аборигены не проявляли к нам желаемойтеплоты. А сколько раз приходилось слышать о необычайном гостеприимстве жителейэтих мест! Видимо, сердечный прием они приберегали на лето для туристов…

Несмотря на постигшее нас разочарование, мы продолжалинадеяться, что терпение и доброжелательность помогут добиться если не близкихотношений с местными, то, во всяком случае, их расположенности. И мы оказалисьправы. Несколько эпизодов заставили меня поверить в победу.

Первый случай произошел в тот день, когда я ехала в машине,забыв пристегнуться, и тут увидела единственный в деревне полицейский патруль,который следовал за мной. Я проклинала свою небрежность: ведь никогда же незабываю про этот ремень! - и пыталась найти себе достойное оправдание, когдаполицейский поравнялся со мной. Я сделала раскаивающийся вид, пытаясь, безбольшой на то надежды, его задобрить. Это был тот самый полицейский, которыйшесть месяцев тому назад оштрафовал меня на целое состояние занезначительнейшее нарушение скорости… Оставалось предвидеть такой же исход.

Сурово глядя на меня, он назвал причину, по которойостановил машину - как будто я сама не могла догадаться, - потом снял темныеочки. На его лице на мгновение возникло выражение крайнего удивления. Улыбаясьмне, он проговорил:

- А, так это вы! Я вас сначала не узнал!

Не зная, как реагировать, я тоже улыбнулась в ответ ипротянула руку:

- Да. Я - Анна, Анна Бержерон. Очень рада… и огорченаодновременно. Я всегда пристегиваю ремень, не знаю, почему в этот раз…

- Ну, ладно, на сегодня я вас прощаю. Впредь будьтевнимательны! Всего хорошего!

Я была удивлена, но так счастлива! Этот эпизод явился первымс момента нашего прибытия подлинным свидетельством расположения. Не просторасположения - впервые ко мне отнеслись как к полноправному представителюместного общества!

Я так разволновалась, что сразу же, едва переступила порогдома, все рассказала Карлу. Он внимательно выслушал и сам поведал мне, чтовладелец автозаправочной станции - тот самый, который всегда намереннозаставлял нас себя ждать - едва ли не выбежал ему навстречу и мило беседовал,пока заполнял бак. Он даже спросил Карла, как дела у его жены! Ну вот, наконец,эти люди начали нас принимать. Возможно, им стало нас попросту жалко, тем болеечто наступила такая суровая зима.

Мы решили достойно отпраздновать свою победу, приготовилиизысканный ужин, достали дорогие напитки. В камине горел огонь, и комната быланаполнена теплом и уютом. Я установила в гостиной камеру и ушла нарядиться водин из специальных костюмов. Карлу и мне нравилось надевать что-нибудьособенное для придания неповторимого характера нашим представлениям. Когда мысмотрели свои фильмы, у нас складывалось впечатление, что на экране появляютсякакие-то незнакомые актеры… Итак, в тот вечер я появилась в длинном белом парикеи с ярким макияжем. Красная кожаная мини-юбка едва прикрывала темныйтреугольник на моем лобке, а смелый бюстгальтер вызывающе поднимал грудь.Несмотря на огромные каблуки, я двигалась перед камерой подчеркнуто элегантнойпоходкой, вертела бедрами и еще больше выставляла напоказ груди. Потом яповернулась спиной к камере и стала медленно поднимать юбку, показывая пышныеягодицы. Карл приблизился ко мне, зарылся головой в мою грудь и принялся жаднокусать ее, а руками сорвал бюстгальтер. Четкими быстрыми движениями он снялбрюки, повернул и наклонил меня, заставив упереться руками в стену. Потомпроник до упора, крепко прижимая к себе мои бедра. Мы стояли к камере боком, ия знала, что на пленке будет видна моя освобожденная грудь, прыгающая во всестороны, и ягодицы Карла, которые подадутся вперед, как бы желая еще глубжевойти в меня. Но мне хотелось видеть и другое: мои собственные ягодицы, которыедвигаются под натиском Карла. Воспользовавшись тем, что он на мгновение вышелиз меня, я, схватив его одной рукой за член, другой принялась увлажнять впадинумежду ягодицами. Крепко зажав член в ладони, я медленно подвела его к другомуотверстию и ввела в себя, задыхаясь от боли и удовольствия. Карлу не терпелосьвойти глубже, но я сдерживала его, сжимая пальцами рвущийся в меня член.Почувствовав, как он еще больше затвердел и увеличился, я стала медленнораскрываться, полностью принимая его в себя. Карл вцепился в мои груди,вонзился еще глубже и начал, не переставая, двигаться, пока не выстрелил вглубину моего тела.