— У вас из-за этого неприятности?

— Не то чтобы неприятности, но некоторые вопросы были как будто обвиняющими. И я их понимаю, видит Бог! Похитили из кровати… Чуть ли не на глазах у персонала…

Дойдя до двери своего кабинета, Цирковски резко остановилась и повернулась к Франциске. Она казалась затравленной. Признаться, сейчас Готтлоб не хотелось бы оказаться на ее месте.

— В семь часов утра, во время побудки, Сары уже не было… Просто не было… А ведь все остальное было таким же, как всегда. — Цирковски зажала рот ладонью, словно сдерживая крик. Ее губы дрожали. — Простите, я… — Глубоко вдохнув, она посмотрела на Франциску. — Мне пришлось всякое повидать, особенно тяжело, когда дело касается судьбы детей, но такое… Не знать, где Сара, что с ней случилось… — Она покачала головой.

Франциска опустила ладонь на ее плечо.

— Я вас понимаю, правда. Вам не за что извиняться.

Кивнув, директор провела ее в свой маленький кабинет.

— Присаживайтесь, пожалуйста.

— Скажите, — начала Франциска, — какими инвалидами вы занимаетесь?

Цирковски уселась за свой стол, Франциске осталось кресло. Других мест, чтобы присесть, в крохотном кабинете не было. Стены справа и слева были уставлены книжными полками, на которых громоздились медицинские журналы, папки, коробки, фотографии в рамочках, засушенные цветы и еще какие-то безделушки.

— Мы ими не занимаемся, мы живем здесь. Заниматься можно документами или моторами машин. В этом интернате мы живем вместе с детьми с ограниченными способностями, как умственными, так и физическими. К сожалению, им до сих пор трудно адаптироваться в современном обществе.

На какое-то мгновение Франциска почувствовала, что готова извиниться за неудачный выбор слов, но не стала этого делать. Она понимала, что сейчас можно вступить в интереснейшую дискуссию о правах инвалидов со столь решительно настроенной женщиной, но ведь она не для этого сюда приехала. Так что Готтлоб ограничилась коротким «вот, значит, как» и вернулась к интересующей ее теме.

— Госпожа Цирковски, как вы понимаете, нам нужно будет вести расследование во всех направлениях, пока у нас не появятся подозреваемые. Если мы будем исходить из того, что Сара не сбежала сама…

Директор энергично замотала головой.

— Ни в коем случае! У нее не было для этого никаких причин.

Франциска смерила ее взглядом.

— Коллеги сказали мне, что пока не обнаружены следы насильственного похищения, а персонал ночной смены ничего не заметил, так?

— Верно, но… Я не могу этого объяснить, но знаю наверняка, что малышка не сбежала! Да и как бы ей это удалось?!

— Сара слепая, верно?

— Да, она слепа от рождения. Здесь, в привычном окружении, она прекрасно справляется сама, и вы бы даже не заметили, что она незрячая. Но вне интерната? Где все чужое? Нет! Она никогда не смогла бы это сделать. Исключено!

— Что вы можете рассказать мне о родителях Сары?

— Это нелегкая тема, — Цирковски вздохнула. — Ее родила мать-одиночка. Наркоманка. Непростой человек, вот что я вам скажу. Она лишена родительских прав, опеку над Сарой взяло на себя государство.

— Мать может быть причастна к похищению Сары?

— Нет, это исключено.

— Отец?

Цирковски пожала плечами.

— В управлении по делам молодежи о нем ничего не известно, поэтому не могу вам сказать. Но за те четыре года, что Сара провела здесь, ни мать, ни отец не показывались тут ни разу. Почему кто-то из них вдруг решил проявить интерес к ребенку? И почему именно так?

Франциска кивнула, но на вопрос отвечать не стала. Конечно, она проверит родителей, но директора интерната это не касалось. Она должна была выполнить совсем другое задание.

— Госпожа Цирковски, мне как можно скорее нужен список сотрудников этого учреждения, в том числе и бывших.

— Но интернат существует более десяти лет! Как же мне…

— Меня интересуют данные четырехлетней давности, с того момента, как тут появилась Сара. На первое время этого будет достаточно. Сразу хочу вам сказать, что важнее всего для нас информация о бывших сотрудниках. Вы давно занимаете тут должность директора?

— С самого начала.

— Хорошо, это просто прекрасно. Тогда подумайте, не было ли среди ваших бывших сотрудников кого-то, у кого есть причины навредить интернату. Или кого-то, кто странно вел себя с детьми.

Цирковски выставила вперед ладони.

— Я не думаю, что…

— Пожалуйста, дайте мне договорить, — перебила ее Франциска. — Кроме того, нам нужен список всех ваших поставщиков и всех внешних сотрудников, которые каким-либо образом связаны с этим учреждением. Тут тоже в первую очередь обращайте внимание на фирмы, которые в последнее время потеряли контракт или чем-то отличились.

Директор устало поерзала на стуле, черты ее лица разгладились.

— Вы понимаете, чего вы от меня требуете?

— Вы делаете это для Сары, а не для меня.

Цирковски поспешно закивала.

— Да-да, конечно, ради Сары. Я приготовлю для вас список, уж как-нибудь справлюсь. Вы полагаете, кто-то из этих людей — преступник?

— Мы не полагаем, мы расследуем, — только произнеся эти слова, Франциска поняла, что огрызается. — А так как пока у нас нет никаких зацепок, мы должны рассмотреть все варианты. Возможно, вам это покажется тягостным и не сулящим особого успеха, но таков порядок расследования. — Она ободряюще улыбнулась.

Ответив на ее улыбку, Цирковски забарабанила кончиками пальцев по столу.

— В наши дни с маленькими девочками всякое случается, такое не раз услышишь. Но это происходит только снаружи, не у нас в интернате! — Она покачала головой. — Я до сих пор не могу поверить в то, что теперь одна из наших девочек… и почему именно Сара?!

— Сколько в интернате слепых девочек ее возраста? — Франциска ухватилась за этот действительно важный вопрос.

— Семнадцать.

— Семнадцать, — тихо повторила Готтлоб, задумавшись над тем, почему же именно Сара привлекла внимание похитителя.

Франциска решила, что по возвращении запустит поиск в базе данных, чтобы найти похожие случаи похищений. Нужно было ориентироваться и на внешность малышки, и на то, что она была слепой.

— Скажите, все слепые девочки спят в том же крыле, что и Сара?

Цирковски кивнула.

— В том же крыле и на том же этаже. Нам проще размещать детей с одинаковыми проблемами рядом. А почему вы спрашиваете?

Прежде чем Франциска успела ответить, у нее зазвонил мобильный. Она вытащила телефон из кармана, посмотрела на дисплей.

— Извините, мне нужно взять трубку.