-
Название:Слепой инстинкт
-
Автор:Андреас Винкельман
-
Жанр:Триллеры
-
Год публикации:2012
-
Страниц:73
Краткое описание книги
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Комиссар полиции Франциска Готтлоб наслаждается спокойными выходными в загородном домике своих родителей, но тут раздается телефонный звонок. Из интерната похищена маленькая девочка. Преступник увел малышку Сару ночью, при этом никто ничего не слышал и не видел, даже сама Сара — девочка от рождения слепа. Франциска немедленно возвращается в город и принимается за расследование.
Тем временем боксер Макс Унгемах сражается на ринге. Это важнейший бой в его карьере, но Макс никак не может сосредоточиться. Он чувствует на своем плече крохотную невидимую ладонь, удерживающую его от схватки, — ладонь его младшей сестры Сины. С тех пор как однажды летним днем Сина исчезла без следа, Макса переполняют воспоминания о ней. Он побеждает в бою, подтверждая свой титул чемпиона, но воспоминания о Сине не оставляют его. Пару дней спустя комиссар полиции Франциска Готтлоб, молодая девушка с огненно-рыжими волосами, просит Макса поговорить с ней — она обнаружила сходство между похищениями Сины и Сары и надеется, что Унгемах сможет ей помочь.
Но ни Макс, ни Франциска даже не подозревают, с кем им придется столкнуться в ходе расследования. Похититель девочек — не обделенный умом психопат, не только чудовищным образом истязающий своих жертв, но и готовящий для преследователей весьма неприятные неожиданности.
Андреас Винкельман родился в декабре 1968 года. Еще в детстве ему нравились страшные истории. Ни в одной профессии он не задерживался надолго, сменив карьеры солдата, учителя физкультуры и таксиста, и только призванию литератора до сих пор остается верен. «Человеческое сознание способно создать настоящий ад на земле, и уж в таких сотворенных людьми преисподних я разбираюсь», — говорит Андреас о своем увлечении злом. Сейчас автор проживает со своей семьей в уединенном домике на краю леса неподалеку от Бремена.
Посвящается Александре, которая принимала в этом участие, была со мной рядом и которой я всем обязан
Поспеши скорей уйти
— Я считаю до пяти,
А потом пойду искать,
И тебе не убежать.
Загляну во все углы,
Взгляд направлю под столы.
Прячь не прячь свое лицо,
Отыщу в конце концов.
С каждым движением качелей грубые канаты все глубже врезались в ветку вишни. Их поскрипывание оставалось единственным звуком в этот тихий воскресный день. Теплый ветерок гладил ее лицо, шумел в ушах, развевал длинные рыжие волосы и белое платьице. Рывок вперед, ножки к небу! Девочка наслаждалась сладостью невесомости, это чувство опьяняло ее. Немного закружилась голова, и тогда она остановила качели. Вокруг стало совсем тихо… но Сина почувствовала: тут кто-то есть!
Ей не нужно было ничего видеть, чтобы понять это. Девочка ощущала присутствие кого-то чужого, ощущала совершенно ясно: привычное безопасное окружение изменилось, словно в ее маленький мирок вошло что-то невероятно злое, одним своим присутствием вносившее сумятицу в ее покой. Беззвучные движения вызывали едва заметные колебания воздуха, и от этого кожа Сины покрылась мурашками. Кто-то подкрадывался к ней, и он не знал, что к ней нельзя подобраться незамеченным. Этот человек ничего не знал о ней, а значит, ему тут нечего было делать!
Мысли вихрем кружились в голове девочки. Мама с папой еще спят, брат ушел и вернется нескоро. Их дом находится на самом краю деревни, так что вряд ли кто-то забрел сюда по ошибке. Так кто же подкрадывается к ней?
И вообще, есть тут кто-то, или это просто ее обостренные чувства сыграли с ней злую шутку? Может быть, это лишь ветер резвится в ветвях высоких деревьев и то, что она чувствует, — лишь шорох листьев?
Но этой надежде не суждено было оправдаться. Сина услышала шуршание, и ее сомнения развеялись. Осязание — это одно, а вот слух — уже совсем другое. Слух никогда ее не подводил.
— Кто здесь? — ее голос звучал совсем не так отважно, как девочке хотелось бы.
Шуршание стихло, и движение воздуха ясно дало Сине понять: незнакомец остановился! Ей стало страшно. Девочка покрепче сжала канаты качелей и уперлась ногой в землю.
«Беги в дом. Быстро!» — кричал голос в ее голове. Но она не могла этого сделать. Для обычного человека это было бы самым правильным решением, но не для Сины. Дорожка в дом была слишком длинной и неровной. Она непременно упадет.
— Папа в гараже, позвать его? — Сина решила, что это очень удачный ход, ведь кто бы ни подкрадывался к ней, теперь он будет знать, что она здесь не одна.
Все произошло очень быстро.
Мягкие, волнистые движения воздуха сменились бурей, по крайней мере именно так Сина это воспринимала. Что-то ударилось о ее тело, чуть не столкнув с качелей. Девочка открыла рот, пытаясь закричать, но чья-то огромная ладонь легла на ее плечо, а другая больно зажала губы и ноздри, так что Сина не могла дышать. Рука пахла рыбой. Кожа оказалась солоноватой на вкус. Девочку подхватили за талию и дернули назад. Она замолотила ногами, ударилась о качели, а потом ее подняли вверх, словно выдернули из привычного мира.
Воздух! Наконец-то немного воздуха!
Сина извивалась, чувствуя, как рвется платье, соскользнула вниз и упала на мягкую траву.
«Беги и кричи! Ты должна бежать прочь! И кричать, кричать!»
Девочка на четвереньках поползла вперед, подальше от этого незнакомца. Она еще чувствовала рыбный вкус на своих губах.
И тут что-то ударило ее по лбу: от метаний Сины качели вновь пришли в движение, и деревянное сиденье стукнуло ее по голове.
Сина закричала, отпрянув назад, и почувствовала, как ее сознание обволакивает тьма. В ушах звенело, по лбу стекала кровь. Чьи-то руки обхватили ее лодыжки и дернули назад, девочка вцепилась пальцами в сухую землю, обламывая ногти. А потом кто-то вдруг прижал ее к земле, усевшись сверху. Он надавил ладонью ей на затылок, вжимая лицо в траву, да так сильно, что Сина уже не могла ни кричать, ни дышать… Листва, вокруг палая листва… Листья застревают в горле… И нет воздуха… Нет воздуха…
В комнатах гасли огни, украшенные яркими занавесками окна тускнели, превращаясь в мертвые пустые глазницы, и одновременно с этим исчезали светлые прямоугольники на лужайке перед зданием, исчезали один за другим, словно какие-то невидимые картежники убирали с игрового поля огромные карты. На улице уже стемнело, сгущалась ночь.
Тихая симфония звуков — хрустальный смех, приглушенные возгласы, дребезжание, скрип стульев — та музыка, что лилась из открытых окон, утихла в идеальном диминуэндо, и, когда закрылось последнее окно, воцарилась тишина.