Лотти отняла сигарету от губ, и я охотно последовала ее примеру.

– Ой, да не за что, – пожав плечами, сказала она. – На твоем месте я бы сразу оттуда сбежала.

– Да и вообще, вечеринка была отвратная, – присоединилась к ней Эмбер. – У меня все время было такое чувство, будто я какой-то бракованный товар на конвейерной ленте! Иначе почему все парни меня игнорируют?

– Лучше уж пусть игнорируют, чем заманивают на свидание, чтобы только напиться, унизить тебя и совокупиться с кем-нибудь другим, – заметила я.

Эмбер поморщилась.

– Твоя правда… Как ты сказала? «Совокупиться»?

– Это старинное слово. Звучит забавнее, чем «перепихиваться», не так странно, как «заниматься любовью», и не так грубо, как «трахаться».

Эмбер кивнула.

– Согласна.

– Я посмотрела кучу старых фильмов… И поверь, в те времена люди разговаривали куда вежливее.

Мой телефон вдруг завибрировал как безумный. Я начала судорожно копаться в сумочке.

– НЕ БЕРИ ТРУБКУ! – хором приказали мне девчонки.

– Почему?

– Это наверняка он! – воскликнула Лотти. – С извинениями.

– Точнее, с наглой ложью!

– Ага, настоящий манипулятор!

– Прости, пожалуйста, мы с ней совершенно случайно склеились ртами! – пробасила Эмбер, передразнивая низкий мальчишеский голос.

– У меня к тебе вспыхнули чувства, и я сперва испугался, зато теперь понял, как ты мне дорога! – присоединилась к ней Лотти.

– Вот чума! – воскликнула я. – Вы, что ли, составили на пару целый словарь оправданий для парней?

– Как-как ты сказала? Чума? А ты точно из этого столетия? – в шутку уточнила Эмбер.

Лотти, зажатая между нами, обняла нас за плечи и заговорила, глядя на панораму города:

– Можно подумать, что в нас с Эмбер говорит обида, но это не так. Мы просто реалистки, вот и все. Когда речь заходит о парнях…

– …и о том, какие они сволочи, – завершила Эмбер.

Лотти погладила ее по руке:

– Мы познакомились на паре по рисованию. Она тогда как раз страдала по одному козлу из футбольной команды. И мы вместе нарисовали сцену его драматичной гибели!

– А что он такого натворил? – спросила я.

– Продинамил меня, – ответила Эмбер.

Волна рыжих волос упала ей на лицо.

– Какой кошмар! Я думала, в реальной жизни такого не бывает…

– В моей – бывает.

– Да ладно тебе, могло быть и хуже, – сказала Лотти. – Вот как у меня, например. Со мной парни только «совокупляются», а потом сразу теряют ко мне интерес. Обычно это происходит, когда они понимают, что я умнее их.

Лотти и впрямь была умнее. И говорила об этом без самодовольства, а искренне. Она была смышленее всех, кого я знала. В начальной школе она ходила на дополнительные занятия повышенной сложности, которые проводила сама директриса, а все для того, чтобы стать «академически подкованной». Она читала учебники просто забавы ради. И непременно должна была поступить в Кембридж! Пускай этого ждать еще целых два года.

Над скамейкой повисла печальная тишина. Мой телефон снова завибрировал. Мы дружно его проигнорировали. Я увидела вдалеке крошечные огоньки фар – какая-то машина медленно покидала наш городок под покровом ночи. Как бы мне хотелось сейчас в ней оказаться, как бы хотелось ускользнуть от разочарований!

Я вновь задумалась о сегодняшнем вечере, о том, как он должен был сложиться. Мое первое в жизни свидание… Первый шаг в мир нормальности. Мне ведь просто хотелось стать такой же, как все остальные, – только и всего. А закончилось все хуже, чем можно было представить – даже человеку с больной фантазией.

– Девочки, слушайте… – наконец сказала я.

– Ну-ну?

– Это все… потому что я страшная?

– Не говори ерунды! – возмутилась Лотти. – Вовсе ты не страшная!

– Я же вижу. Я Луиза, а все кругом – сплошные Тельмы![7] – воскликнула я и драматично швырнула недокуренную сигарету в грязь.

– Я бы не назвала Сьюзан Сарандон[8] уродиной, – заметила Лотти.

– Ну тогда я Джейн Эйр!

– Джейн тоже была не уродиной, а простушкой, – сообщила мне Мисс Скоро в Кембридж.

– Ну тогда я человек-слон![9]

– Начнем с того, что он был мужчиной, – заметила Эмбер.

– Так нечестно! Двое против одной! – воскликнула я.

Их хохот пронзил густую тьму.

– Да и вообще! – продолжила Лотти. – Я, как видишь, тоже не то чтобы писаная красавица!

– Что ты такое говоришь! – возмутилась я.

Лотти была прекрасна и сама это знала. У парней при виде нее так глаза на лоб и лезли. А эти ее длинные темные волосы! А личико с изящными чертами!

В ответ она только усмехнулась:

– В женской музыкальной группе я была бы той самой девчонкой, которая никому не нравится…

– Да брось! – встряла Эмбер. – Эта роль занята мной! Я ведь рыжая! А рыженькие в группах никогда никому не нравятся!

– Ну ладно! Тогда я Мэри Беннет!

– Ну раз так, то я… я… мистер Коллинз![10] – воскликнула я, и у нас тут же началась истерика.

Мы повалились в кучу и начали хохотать, судорожно дыша и натужно повторяя «мистер Коллинз», пока у нас животы не разболелись, а зубы не застучали от холода.

– А мне он нравился. Очень, – вполголоса сказала я, слишком быстро вспомнив, почему мы далеко за полночь сидим посреди поля. Надо поскорее написать маме, она уже, наверное, с ума сходит от волнения!

Лотти прижала меня к себе. Последний раз мы с ней сидели вот так, когда нам было одиннадцать.

– Знаю… знаю… – отозвалась она. – Фигово, скажи?

Эмбер со смехом протиснулась между нами:

– Да пошли они, эти парни! – воскликнула она. – Давайте лучше завтра встретимся, попьем кофейку и вообще приятно проведем день! И чтобы ни слова о парнях!

– Аминь! – ответила я.

Ровно так мы и поступили.

ДНЕВНИК ВЫЗДОРОВЛЕНИЯ