слишком много и долго думать, потому что ситуация выходила нехорошая.

Козырь и Кит очнулись спустя пару часов, если можно было судить по воплям где-то за стеной. К счастью, нашим переговором, точнее «перекрикам», никто не мешал. Только и толку от них не было.

Ни у одного из них не было и намёка на что-то стоящее. Вытащили их из машины весьма грубо. Побили, затем оглушили и сбросили как и меня, вниз.

Помимо нашего теперь туманного будущего, мы ещё и не знали, осталось ли что-то от нашей машины… Впрочем, если нас собираются убить, то…

Стоп. Хотели бы убить — убили бы. А раз мы здесь, значит, для чего-то нужны. Верно⁈

Ответа на этот вопрос я так и не узнал. Койот, который забормотал в моей голове через некоторое время, оказался куда полезнее, чем мои партнёры.

«Эй!»

«Сам ты эй, — парировал я. — Ты где пропадал? От тебя ни слуху ни духу, после суши-бара».

«А хрен до твоей головушки докричишься, — возмутился Койот. — Я звал тебя, когда тебя бросили сюда. А затем канал вообще потерялся. Ты что там такое творишь, что до тебя не добраться, а?»

«Да ничего я такого не делаю…»

Койот на миг замолк. И в это время кто-то прошёлся к нашей клетке. Следом, буквально спустя пару секунд, послышался скрипучий голос:

— Эй, Славик, вспомнил, куда чужие деньги зарыл? — обращались явно к старику.

— Хапни вислого за щеку, Саша, — крикнул в ответ старый медвежатник. — Когда я выйду отсюда, я сначала вырву тебе машонку, а затем затолкаю тебе ее…

Сверху зазвучал хохот.

— Ну, посиди ещё. Авось Петрович тебе и ноги переломает.

Старик посыпал проклятиями, но внимания на них я уже не обращал. Зато ловил каждое слово Койота. Он сильно удивился тому, насколько быстро восстановилось моё тело, учитывая, что какие-то магические каналы во мне ещё не проснулся. Более того, он не видел во мне ни крупицы маны, а что уж говорить про остальное…

Регенерация его поразила. Как и моё спокойствие.

«Это неестественно, понимаешь?»

«Так все что ты до этого сказал, и так для меня неестественно. — парировал я. — Ну а если общаться на твой манер… разве моё исцеление не чудо? Или как там правильно по церковному… магия?»

«Хуягия, — передразнил Койот и обиженно замолк».

Сказал мне только, что пошёл даже исследовать своё межмирье, чтобы это не значило. Может, найдёт что-то дельное, что мне поможет. Однако, спасение пришло, откуда не ждали.

* * *

До самого рассвета я не сомкнул глаз. Когда старик и мои партнёры за стенкой уже видели третий сон, сверху сначала послышались голоса. Там явно о чем-то спорили. Потом со стороны двери что-то зашуршало.

К такому я уже был морально готов. Хотел воспользоваться эффектом неожиданности и тут же наброситься на охрану. Очень повезёт, если охранник будет один…

И тут началось. Первой в клетку высунулась девичья моська, по которой я бы физически не ударил… не в этой обстановке. А вот за ней уже показался Монеткин. Держащий перед собой пистолет.

— Так, боец, — рявкнул он мне. — Ну-ка пшел туда, — и пистолетом указал мне в направлении дальней стены. — И давай без своих фокусов.

Я покорно склонил голову и медленно отошёл к стене. Дальше за Монеткиным вышла парочка крепких ребят, которые попытались подёргать за «ниточки» старика. Выкручивая ему сломанные пальцы.

Ругательств и крика было просто море. Да такого, что уши закладывало. Только вот ничего нового старик им не сказал, а девчонка, которую я так и не смог разглядеть, заявила Монеткину следующее:

— Папуль, ну хватит уже, а… Он истерит как девка!

Папенька довольно хмыкнул и указал на меня своим вышибалам.

— Этого за мной.

Я попытался, конечно, противиться грубой мужской силе, но руки за спину мне вывернули так, что характерный хруст тонко намекал на выбитый плечевой сустав. Боль была зверская, но я себе и пискнуть не позволил.

Зато вдоволь рассмотрел весь путь… на волю.

Вывели меня из клетки, которая действительно представляла собой коробку, тесно соединенную со второй и сделанную из бруса. Стояла она на бетонном фундаменте. Но помимо этой клетки, я увидел высокий частокол метра четыре в высоту. А ещё смотровые башни и кучу подвесных мостиков, присоединённых к веткам высоких елей. Очень старых елей, между прочим.

Что-то я не помню, чтобы на том пустыре возле ангара рос лес.

Стоило нам пройти метров сто через этот самый ельник, как мы оказались на небольшой равнине, откуда неподалеку виднелся такой знакомый мне ангар. Собственно, туда меня и повели.

С первого раза затащить упрямого арестанта в моем лице у вышибал не получилось. Но тщательные добавки в виде тычков в печень немного меня «задобрили». Противиться не стал — поплёлся.

Сам ангар представлял собой больше… рынок, что ли. Крытый, с множеством палаток внутри. Здесь было много народа и простеньких одноэтажных построек из обычных досок и деревянных настилов.

Мотая головой в разные стороны, я насмотрелся на многое. И уже имел примерное представление, куда именно попал.

Чёрный рынок! И не меньше!

Местные покупатели поглядывали на меня с опаской, но никто не посмел перейти дорогу пузатому уроду, рядом с которым вышагивала белокурая девица. И уж тем более никто и слова не сказал о том, что обратится в полицию.

Вот он — самый центр беззакония.

Мы медленно шли через разномастную толпу. Совсем скоро её вид мне наскучил, и я засмотрелся на задницу дочери Петровича. О, задница у неё была что надо. Тоненькие ножки. Изящные маленькие каблучки. Может, она и не совсем красавица, но спереди тоже должна быть очень даже ничего. В темноте так, толком-то и не рассмотрел.

Я ошибся. Не полностью, но ошибся.

Красавицей-то она была, и я это увидел, как только меня завели в невысокую постройку из жестяных листов и посадили напротив большого дубового стола. Кирилл Петрович уселся на «трон» — кресло, а его дочка — по правую руку от него, на стульчик поскромнее.

Миловидное личико с прекрасной родинкой над верхней губой и небесно-голубыми глазами. Портило её только одно. Взгляд самой настоящей прожженной стервы. И то, что на ней была белоснежная блузка с приятным моему глазу вырезом, никакой роли не играло. Казалось, оторваться от этих диких глаз попросту невозможно.

Мда… Верёвки-то она вьёт из папашки знатно.

— Я вот что подумал, Володя, — зазвучал хриплый