Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В небольшом помещении толпились женщины разных возрастных групп, начиная от двенадцати лет и заканчивая девяноста семью годами. Женщины покупали себе новогоднюю радость в виде духов, кремов и помад различных оттенков. Воздух настолько пропитался божественными ароматами, что у Алины закружилась голова.
«Как бы в обморок не грохнуться, – подумала она, – а то, не дай бог, вызовут “скорую”, а у меня на щеках пушок. Позор-то какой!»
– Девушка-девушка-девушка! Я спешу, какой крем-депилятор мне подойдёт?
– А я откуда знаю? – вопросом на вопрос нахамила продавщица.
– А кто мне поможет? – расстроилась Алина.
– Господь Бог вам поможет!
В магазине стало потише. Покупательницы невольно прислушивались к странному диалогу. Вместе с тишиной ушла праздничная атмосфера. Духи, кремы и депиляторы утратили своё значение. Бликующая фольга и сверкающая люстра приглушили огни. Кассы прекратили отстукивать проценты со скидок.
– Ладно, – прошептала Алина, – я сама посмотрю.
Она долго выбирала крем-депилятор, пока хамоватая продавщица не сжалилась над ней.
– Вот этот самый лучший, – она протянула Алине небольшой разноцветный тюбик, – фито-крем.
– А для лица он подходит?
– Конечно! Он же с полынью.
– Хорошо, что не с марихуаной, – съязвила Алина, кося взглядом на ценник.
Цена нормальная. Триста рублей нынче не деньги.
Продавщица оцепенела от язвительной реплики. Вжалась в витрину всем телом, словно желая лечь на неё, чтобы слиться с тюбиками и баночками, лишь бы не нахамить в ответ. Ей до такой степени хотелось отчитать наглую покупательницу, что сдерживаться не было сил, но нарваться на жалобу перед Новым годом? Лишиться премии? И порыв хамства был подавлен в зародыше.
Кузина мгновенно оценила ситуацию. Она победила. Хамство отступило на два шага назад. Кажется, Алина Кузина постепенно вырабатывает привычку побеждать. Только так можно выжить в этом безумном мире. Сунув крем в сумочку и оставив триста рублей на кассе, Алина гордой походкой вышла из магазина. Надо забежать домой, пообедать, убрать пушок и вернуться в отдел. Замётано! Алина на ходу вскочила в убегавший троллейбус и уже через пятнадцать минут была дома. Сначала убедилась, что в квартире никого – слава богу, мама на работе; затем бросилась к зеркалу и принялась натирать кремом щёки и подбородок. Результат порадовал. Через пять минут на лице не осталось ни одной пушинки, из чего Алина сделала вывод, что крем-депилятор можно использовать как средство для мелиорации сельскохозяйственных угодий. Впрочем, лучше всего он сгодится для уничтожения расплодившегося на территории всей страны странного и страшного растения под названием «борщевик». Алина похлопала по щекам, проверяя качество депилятора. Получилось неплохо, под пальцами ощущалась гладкая и нежная кожа, прелестная, как у ребёнка, правда, щёки слегка горят, но это лишь украшает лицо, делая его ещё более тонким и привлекательным. На скулах огненный румянец, губы в пол-лица, свежий тон; да, сегодня можно обойтись без макияжа. Алина нашла в холодильнике кусок холодного мяса и съела его стоя, закусывая огурцом. Если бы мама увидела столь поэтическую картину, семейный скандал совершенно точно вышел бы за пределы не только квартиры, но и микрорайона. Мама Алины на дух не переносила, когда принимали пищу стоя. Есть нужно только сидя за столом, с салфетками и приборами, не путая очередность блюд.
– Всё, мама, обед закончен! – вслух произнесла Алина и бросилась к выходу.
На улице она вспомнила, что не посмотрелась в зеркало, но не возвращаться же? Она побежала на остановку, каждую секунду взглядывая на часы. В этот раз незаметно просочиться в отдел не удалось. На крыльце Кузину перехватил потерпевший с гордым профилем.
– Это вы – лейтенант Кузина? – жёстким тоном спросил обладатель римского носа.
– Нет! – крикнула Алина, деревенея от страха.
Она ещё никогда не разговаривала с потерпевшими. Алина даже не знала, о чём нужно говорить с жертвами преступлений.
– Да, – прошептала она после недолгого размышления, видимо, когда-то придётся начинать. Час «Х» настал. Роковая минута подобралась неожиданно и с разбегу.
– Так «да» или «нет»? Пройдёмте! – зловеще произнёс гордый римлянин и, схватив Алину под локоть, провёл её в дежурную часть. Она попыталась вырваться, но безуспешно.
– Товарищ дежурный, это лейтенант Кузина? – проорал мужчина дежурному за перегородкой.
– Лейтенант-лейтенант, – пробормотал утомлённый дежурный. – Кузина это, Кузина!
– А-а, – обрадовался потерпевший, – так вы и есть лейтенант Кузина! А я вас уже видел. Видел и не однажды. Вы часто пробегали мимо меня.
– И что? – нахмурилась Алина.
– А то, что вы обязаны держать меня в курсе дела! – вскричал мужчина с римским профилем. – Я должен знать, как идёт расследование.
– Должны, – уныло согласилась Алина. – Должны.
– Пройдёмте! – не отступал от своего мужчина. – Где у вас помещение?
– Какое помещение?
– Ну, этот, офис, что ли? Место, где вы ведёте дознание?
Кузина тяжело вздохнула. Придётся вести этого наглеца в кабинет, точнее, в каморку.
– Пройдёмте. – Она вытащила локоть из цепкой хватки и прошла вперёд, готовясь к трудному испытанию.
* * *
Константин Петрович разложил на столе бумаги по делу «угонщиков». Степаныч, развалившись в кресле, наблюдал за ним из-под насупленных бровей.
– Чего надулся-то?
Батанов сосредоточенно разглядывал план района, истыканный вдоль и поперёк кнопками с разноцветными шляпками.
– Чего молчишь-то? Руководство зад начистило? – хихикнул Степаныч. – Оно умеет чистить. С золой и щёлоком. Не переживай. Зато чистый всегда будешь. Чистка – она всегда на пользу.
– Степаныч! – продудел Батанов. – Заткнись!
– Эх, Константин Петрович, Константин Петрович, вечно ты недовольный, а как чуть что, сразу ко мне бежишь, мол, помоги, Степаныч. А я ведь тоже живой человек. Мне доброе слово приятно, а не эти твои «заткнись».
– Не ворчи, Степаныч, лучше скажи, что будем делать с аналитичкой? Она в график записалась, какашку мне на стол кинула прямо на совещании и у Иваныча рапорт на пост подписала.
Степаныч, услышав новость, только присвистнул:
– Ох и ни хрена себе! Ну, даёт девка стране угля, мелкого, но много. А как же Иваныч-то, он же кремень! Он за свою подпись всю душу вынет, но не подпишет. Как же так?
– А вот так, Степаныч! – невесело рассмеялся Батанов. – Взял и подписал. Ирина Александровна пропустила. Народ спрашивал, проглядела, говорит…
– Эх, Ирка, совсем старая стала, нюх потеряла, – вздохнул Степаныч, – в молодости она весь главк в кулаке держала. Одним мизинцем генералов давила. Блондинок на дух не переносила. А тут…
Оба погрузились в невесёлые размышления.
– Ты, Петрович, не переживай, – встрепенулся Степаныч, – она всё равно маху даст. Не там, так здесь проколется. Ты посмотри на неё, дура