своей непонятной забывчивости. Так что рекомендую вспомнить всё побыстрее. Это в ваших интересах.

— Господин следователь, — как можно спокойнее ответил я. — Поверьте, что не имел никакого злого умысла. Если вы установите мою личность, то сам буду премного вам благодарен.

— И вы готовы пройти обследование на детекторе лжи?

— Как проходит подобная процедура?

— Стандартно. Сильные психотропные препараты и ваше желание сотрудничать соединяются воедино, поэтому мы сможем полностью просканировать ваш мозг в ментальной установке. Восстановим ваши воспоминания с начала рождения.

— И я вспомню всё?

— Нет. Всё увидим мы.

— Извините, но на такое не готов. И так чувствую себя инвалидом без памяти, а тут вы ещё своей дрянью можете мозги окончательно «скрутить». Кто даст гарантию, что не превращусь в овощ?

— Если только будете упорствовать. Без вашего желания именно так и произойдёт.

— А с желанием, господин Комов?

— Почти никогда не бывает последствий.

— Именно от этого «почти» и отказываюсь.

— Что ж… Жаль! Как только медики убедятся, что вы полностью здоровы, то вас переведут из больницы в более неприятное место. Пусть Ростоцкий за вас и ходатайствует, но расследование подобных масштабных террористических акций не для армейской разведки. Даю два дня одуматься. Потом разговаривать будем в ином тоне.

Глава 4

Два дня растянулись на неделю. Сидя в палате, чуть не озверел от одиночества, лишь иногда развлекаясь принятием пищи, что приносил молчаливый санитар. Вроде и времени на раздумья предостаточно, но голова словно отупела от тягомотной скукотищи. Приказ выходить прозвучал как Глас Божий. Да пусть хоть на расстрел ведут, лишь бы движуха пошла.

Конвой доставил в шикарный кабинет, в котором за огромным столом из красного дерева восседал генерал Ростоцкий. Увидев меня, он вежливо приподнялся и указал на стул по другую сторону стола. Плохо, что даже попытки улыбнуться не сделал. Обычно с такими сосредоточенными физиономиями ставят в известность о грядущих неприятностях.

— Что ж, — проговорил генерал, — давайте знакомится заново. Меня вы знаете…

— Не совсем, — перебил я. — Вернее, только фамилию и титул со званием.

— Ростоцкий Геннадий Григорьевич. Так лучше?

— Намного. Спасибо, господин генерал.

— Генерал я для подчиненных. Для вас — Ваша Светлость. Но я не очень жалую дворцовые этикеты, так как половину жизни провёл на передовой. Можете называть кратко: князь. Или по имени с отчеством. В случае опасности даже их не нужно.

— Хорошо, — кивнул я. — Только скажите, когда опасаться начинать.

— Уже можно. И не меня, а вашего отца, Данила Юрьевич Горюнов.

— Это кто?

— Это вы. Пробил по своим каналам, кто помог мне выжить. Интересная у вас биография. Читая её, складывается впечатление, что вы сумасбродный недоросль. Восемь дорожно-транспортных происшествий. Причём в трёх выступали в качестве пешехода. Двадцать приводов в полицию за различные правонарушения. Занимательно, что все они одно нелепее другого. Только последняя драка в баре лесорубов чего стоит. Один против дюжины. Потом ещё пятеро на подмогу к работягам подтянулись… Долго вас били!

— Но не добили же? — осторожно поинтересовался я.

— Нет. Они били, а вы вырубали. Право слово, прямо игра слов какая-то! Вырубали лесорубов. Но победителей не судят, поэтому вы уже через месяц были на свободе, основательно облегчив родительский кошелёк штрафом. Далее — выходка с парашютом. Преклоняюсь перед вашей отвагой и кручу пальцем у виска. Крыша девятиэтажки — не лучший трамплин для прыжка.

— Но я же приземлился?

— Не совсем. Парашют запутался в проводах, и вы зависли в нескольких метрах от земли. Парой вывихов предплечий отделались. А вот на сёрфборде — да в водопад… Пятнадцать метров — не совсем большая высота, только и на меньшей разбивались.

— Тоже провода угробиться помешали?

— Нет. Чётко вошли в воду. Правда, потом долго лежали в беспамятстве от сёрфборда, прилетевшего следом вам в голову. Кастрюля, которую использовали вместо шлема, хоть и выдержала, но погнулась так, что пришлось её распиливать, чтобы снять. Зато видео имело огромную популярность в Сети. Дальше продолжать?

— Спасибо. Уже понял, как строилась моя повседневная жизнь.

— Зря. Тут целый список невиданных аттракционов наберётся. Продолжим про вашу жизнь. Десять лет: исключён из начального кадетского корпуса с формулировкой «профнепригоден». Тринадцать лет… Морское училище. Знаю его начальника, поэтому не удивляюсь более объёмной формулировке: « Дебил и гардемарин — вещи несовместимые!».

Дальше ещё хуже. Секция рукопашного боя. Секция фехтования. Секция стрельбы. В приватной беседе с вашими бывшими инструкторами везде получил примерно один и тот же ответ: « Данила Горюнов — это ходячая катастрофа. Ему даже связанным не место среди людей.» Правда, инструктор по стендовой стрельбе подобного не говорил. Он просто долго и сильно матерился при звуках вашего имени. Чтобы так достать культурного человека, рафинированного интеллигента, это надо уметь.

Последний «подвиг» — побег из родительского дома. Взломали кошелёк отца и перевели себе двадцать тысяч, которые потом обналичили. Сняли браслет идентификации и прикрепили его на руку пьяного бродяги суперклеем. Нацарапали изображение члена на автомобиле бургомистра Тюмени… Нет. Тут, конечно, я согласен — прескверный человек. Но как можно угнать электричку⁈

— С пассажирами?

— Пустую. Из депо.

— И быстро хватились пропажи?

— Как только диспетчеры увидели поезд, выехавший вне расписания. На три часа было парализовано пригородное движение.

— Может, не я?

— Вы, господин Горюнов. Нечего было своё довольное лицо с высунутым языком под видеокамерами светить.

— Да… Не знаю, что и ответить…

— Зато я знаю. Имел разговор с вашим отцом. Он слёзно умолял упечь вас в тюрьму и на подольше. Боевой отставной майор. Три ленты за отвагу. Уважаемый человек в ветеранских кругах. Глотая успокоительное, барон Горюнов сказал, что лучше в первых рядах пойдёт без оружия на кроу, чем с вами за один стол сядет. Сына для него теперь нет. Кончилось терпение.

— Обидно звучит.

— Обиднее всего ваши умственные способности и уровень Дара. Интеллект колеблется от двадцати трёх единиц до девяноста пяти. Причём каждый год цифры разные. То ли полностью невменяемый овощ, то ли гений. Так не бывает. Уровень Дара