сейчас лежу дома на своей кровати. Все вокруг меня суетятся. Доктор Рубинштейн трогает пульс и подносит зеркальце к носу. Батюшка сидит у изголовья и молится. А Лизка, паскуда, ждет не дождется, когда я помру и все батюшкино богатство ей достанется… А вдруг, они подумают, что я умер и похоронят. А я: оп! и проснусь. Проснусь в гробу!»

От таких мыслей стало не по себе, и чтобы переключиться, он начал насвистывать первую попавшуюся мелодию.

— Пой громче, — попросила Назифа, и Гриша загорланил:

— Во поле бере-еза стоя-ла. Во поле кудрявая стоя-ла. Лю-ли, лю-ли, стоя-ла…

Вдруг Ур ахнул и энергично замахал в сторону поднимающегося солнца.

— Смотрите, караван!

Гриша приложил руку ко лбу и увидел вереницу темных силуэтов. Караван шел в том же направлении, что и они.

— Давайте догоним их. С ними безопаснее, — предложила Назифа.

Гриша и Ур согласно кивнули, и они побежали наперерез к плавно двигающимся верблюдам.

***

— Кто такие? — сверху на них взирал толстый мужик в чалме. — Что вам надо?

Он сидел в паланкине, толстыми веревками прикрепленного к верблюду. А троицу окружала вооруженная стража.

— Мы идем к горам за лавовым металлом, чтобы убить Пустынного демона. Он поселился в Эль-Каре и ворует горожан, — громко сказал Назифа и цыкнула на стражника, бессовестно пялящегося на ее груди. — Я — наемница Назифа, а это мои помощники: Гриша и Ур.

«Помощники, — недовольно сморщился юноша. — Вообще-то мы все равны».

Он решил, что сейчас не время выяснять отношения, поэтому лишь приветственно кивнул.

— Наемница? — заинтересовался толстяк. — И сколько же человек ты убила?

— Много, — гордо сказал она и уперла руки в бока.

— Ты что, считать не умеешь? — серьезно спросил он.

Гриша хмыкнул, но получил такой гневный взгляд от раскрасневшейся Назифы, что невольно попятился.

— Караван-баши, — вперед вышел Ур, молитвенно сложил руки и поклонился. — Позволь нам примкнуть к твоему каравану. Путь долгий и опасный. А мы будем развлекать тебя.

— Да? — толстяк кивнул на Назифу и облизал губы. — Она будет развлекать?

Ур поспешно замотал головой:

— Нет-нет, Гриша.

— ЧТО?! — взревел Гриша и схватил библиотекаря за плечо. — Ты что несешь, дурень?

От такого напора Ур на время потерял дар речи, но через пару секунд совладал с эмоциями и пролепетал:

— Песни. Гриша хорошо поет.

Толстяк поджал губы, пристально разглядывая каждого, и кивнул:

— Ну хорошо. Присоединяйтесь. Только на еду даже не надейтесь, на вас я не рассчитывал.

— Нам нужна вода, — твердо сказала Назифа.

— Воду получите. Все! Поехали! Нам нельзя опаздывать!

Стража разошлась вдоль каравана, а троица зашагала рядом с навьюченными верблюдами, связанными друг с другом веревкой.

— Что они везут? — спросил Гриша и пощупал огромный мешок, висящий между горбами верблюда.

— Эй-эй-эй!!! — закричал стражник, взмахнул плеткой и ударил его по руке.

Гриша охнул и схватился за правое предплечье. Рубашка порвалась и из длинной раны лопнувшей кожи потекла кровь. Назифа яростно взревела, выхватила кинжал и метким броском вогнала стражнику между глаз. Тот беззвучно рухнул на спину, уставившись безжизненными глазами на солнце.

Остальные стражники, оголив ятаганы, вмиг окружили их. Из-под густых насупленных бровей на троицу глядели одиннадцать пар гневных глаз. Смерть одного из них, не могла остаться безнаказанной, но они были на службе, поэтому ждали приказа каравана-баши.

— Э, вы что сделали?! — крикнул толстяк, когда его верблюда подвели к убитому стражнику. — Я задаток ему уже дал, а отрабатывать кто будет?

Назифа подошла к мертвецу, наклонилась и вытащила кинжал из его головы. Темно-красная кровь хлынула, покрывая его лицо, и закапала на песок. Девушка брезгливо поморщилась, рассматривая кинжал, и вытерла кровь о его одежду. Все, молча, наблюдали за ее действиями, пока Гриша не вышел вперед. Он шумно выдохнул и громко сказал:

— Меня ударил твой человек. Назифа всего лишь защитила меня. Что ты хочешь за своего стражника?

— Да что ты можешь, цыпленок? — надменно сказал он. — У тебя нет ни денег, ни здоровья. А вот с девушкой можно что-то порешать.

Он бесстыдно вытянул свои жирные губы и послал ей воздушный поцелуй. Гриша увидел, как сжались кулаки Назифы и поспешил ответить:

— У нас есть три золотых!

— Ха, три золотых. На эти деньги даже корову не купить, не то, что бойца. Взять их! — последнюю фразу он выкрикнул и махнул стражникам.

Те пошли в наступление. Гриша вынул саблю и понял, насколько он бесполезен, ведь правая рука была ранена, а левой он сражаться не умел. Назифа вытащила кистень и завертела им, хищно глядя на мужчин.

Вдруг сзади заверещал Ур. Один из стражников подошел к нему сзади и приставил нож к горлу.

— Сдавайтесь или я его зарежу, — зашипел стражник и воткнул острие ножа в челюсть Ура. Тот испугано вскрикнул и по лезвию потекла капля крови.

Гриша с Назифой переглянулись. Сдаваться без боя не хотелось, но жизнь Ура была дороже, поэтому сабля и кистень полетели на землю.

— Вот и хорошо, — довольный караван-баша почесал огромный живот и велел. — Скрутить им руки и привязать к моему верблюду!

***

— Кто тебя просил трогать мешок? — зло зашипела Назифа и толкнула плечом Гришу. — Какая тебе разница, что там?

Юноша зыркнул на нее из-под насупленных бровей и виновато пробурчал:

— Пословицу знаешь: кабы знал, где упадешь, то соломку бы подстелил. Я, между прочим, больше всех пострадал.

Он кивнул на руку с запекшейся кровью. Ур уговорил каравана-баши разрешить посыпать рану лечебным порошком, чтобы не началась горячка. Толстяк хоть и был зол, но разрешил. Рана тут же покрылась коркой и перестала пульсировать болью.

Троицу стражники привязали к верблюду каравана-баши и теперь они плелись за вонючим животным, которое испражнялось прямо им под ноги.

— Мне показалось, что он пошевелился, — зашептал Гриша.

— Кто? — непоняла Назифа.

— Кто-кто, мешок.

— Пф-ф, перегрелся ты, что ли? — усмехнулась она.

— Не хочешь — не верь, — надулся он. — Только внутри там что-то твердое и одновременно мягкое. И это что-то еле слышно ойкнуло.

Ур, который прислушивался к их разговору, тронул Назифу за руку. Та, повернулась и кивнула. Гриша понял, что они знают, что в мешке.

— И что там? Говорите, я видел, как вы переглянулись, — возмутился он.

Но тут затрубил рог и караван остановился. Погонщик, который вел верблюда толстяка, прикрикнул и хлестнул животное плетью по ногам. Верблюд повиновался и опустился. Вслед за ним легли остальные верблюды.

— Наконец-то, — караван-баши сполз с паланкина и потянулся. — Как же мне все это надоело. Все! Больше не пойду. Вот продадим груз в Самуранде и сразу домой.

На время отдыха троицу отвязали от верблюда, и они сели подальше от