свинарник. Несколько сотен гектаров земли, на которой выращиваем картошку, пшеницу, подсолнух, горох, рожь и бобы. А еще крепостные, аж четыреста пятьдесят душ.

Заинтересованность в глазах Назифы с каждым фактом все росла и росла.

— Ну и деньги, конечно. Урожай и мясо продаем. Пушным промыслом занимаемся. Короче, живем и не бедствуем.

— А где ты живешь? — промурлыкала Назифа и погладила его по плечу.

— В Вольгино.

Она задумчиво наморщила брови:

— А где это?

— Я же говорил: Российская империя.

— А-а-а, — махнула она рукой и тут же потеряла интерес. — В наших краях такого государства нет. Эй, наместник! Ты знаешь, где находится Российская империя?

Табит, шагающий впереди, оглянулся и замотал головой:

— В первый раз слышу. А что?

— Гриша с Российской империи к нам приехал.

Наместник озадачено уставился на Гришу, но подумав немного, вновь замотал головой:

— Нет у нас такого. Может ты из Сурамбика? Ты очень похож на сурамбичан. Хотя даже среди них нет таких светлых волос и белой кожи.

Он задумчиво оглядел юношу, задержав взгляд на сапогах, и предпринял еще одну попытку:

— Ты, похоже, из богатой семьи. Может, ты просто не хочешь, чтобы мы тебя домой отправили, поэтому врешь? Если так, то не бойся. У меня и без тебя полно хлопот.

Табит развернулся и торопливо зашагал к длинному кирпичному зданию, Назифа последовала за ним.

«Куда же я попал? А-а-а, это, наверное, Африка, — догадался он. — Тогда понятно, почему они слыхом не слыхивали про мою Родину. Эх, темный народец».

Гриша разочаровано выдохнул и поплелся за ними. Наместник подошел и отпер дверь оружейной. Слева, вдоль стены, на стеллажах лежали секиры, кинжалы, сабли и еще много чего. Справа висели щиты, шлемы, доспехи и разная защита.

— Ого-го! — воскликнул Гриша, схватил с полки изогнутый ятаган и принялся им крутить. — Я кое-чему научился в военном училище.

Он атаковал невидимого врага, нанося ему резкие удары сверху вниз по диагонали, будто разрубал его надвое от плеча до противоположного бедра. Затем перехватывал оружие и делал молниеносные выпады в область сердца, живота, паха.

— Видала? Это тебе не ножичком кидаться, — похвалился юноша и раскрутил ятаган вокруг себя. Назифа улыбнулась и кивнула.

— Осторожнее! — воскликнул Табит. — Не поранься.

Но Гриша подмигнул ему, подбросил ятаган вверх и поймал за эфес у самого пола:

— Хорошая вещь. Беру!

Назифа тоже нашла орудие себе по душе. Им оказался кистень: шипастый металлический шар, прикрепленный цепью к деревянной рукояти. Она с такой силой раскрутила его, что тот засвистел.

— А я еще вот это возьму. И вот это, — юноша метался от стеллажа к стеллажу с восторгом примеряясь к орудию.

В конце концов он остановил свой выбор на сабле и кинжале.

— Жаль ружья нет или штуцера. Я хорошо стреляю. Батюшка с мальства меня на охоту брал. Я даже пару раз себе плечо прикладом выбивал, пока не научился. Эх, жаль, что вы такие отсталые.

Назифа грозно двинулась на него:

— Это кто отсталый? Я?

— Не-нет, — испуганно пролепетал он. — Ты…

Он задумался, не зная, как себя оправдать и не нашел лучше, чем сказать:

— Ты красивая. Очень.

Назифа тут же сменила гнев на милость и, тряхнув густыми волосами, собранными в хвост, сказала:

— Я рада, что ты заметил.

Гриша решил воспользоваться моментом и, «распустив хвост», начал осыпать ее теми словами, которые имел в запасе для неприступных барышень:

— У тебя самые красивые глаза — невозможно оторваться. А когда ты улыбаешься, то кажется, будто весь мир испарился и осталась только ты. Если бы ты знала, как тает мое сердце при виде тебя.

Она с блаженной улыбкой приближалась к нему, но тут вмешался Табит:

— Броню себе подберите. Пора возвращаться.

Магический мостик вожделения, который перекинулся между молодыми людьми тут же рухнул, и они раздосадованные разошлись в разные стороны.

«Не мог сходить погулять, — скорчив кислую мину, подумал он. — Я же ее почти заарканил».

Из доспехов они ничего не смогли подобрать: то было слишком тяжелое, то сковывало движения, то мало, то велико.

— Представляете, что будет со мной, если я надену этот железный костюм и выйду на улицу? — Гриша ткнул пальцем в доспехи, напоминающие рыцарские.

— Жареный цыпленок? — предположила девушка и громко рассмеялась.

***

На обратном пути они увидели мужичка в длинном белом одеянии, который бежал им навстречу со свитком в руке и кричал:

— Господин Табит! Господин Табит! Я кое-что узнал!

Гриша вопросительно посмотрел на наместника. Тот объяснил:

— Это наш библиотекарь Ур.

Мужичок пару раз споткнулся о булыжник, но сразу же вставал и, как ни в чем не бывало продолжал бежать.

— Не торопись, Ур! Я жду тебя, — сжалился Табит, но тот лишь ускорился.

Когда он, наконец, остановился возле них, то дышал так тяжело и часто, что не мог говорить.

— Успокойся, — наместник взял его под руку. — Отдышись и без спешки расскажи, что ты выяснил.

— Господин Табит, вы знаете, вот уже скоро семь лет, как я внимательно читаю все свитки и пергаменты, хранящиеся в нашей библиотеке, в надежде найти способ избавиться от проклятого демона. И я нашел! Я нашел! Мы победим его!

После этих слов наместник сам занервничал:

— Говори, не тяни!

Ур рухнул на землю, раскрыл свиток и начал читать:

— Пустынного демона невозможно убить…

— Ну вот, — разочаровано протянула Назифа. — Расходимся по домам.

Но библиотекарь не обратил на нее внимания и продолжал:

— Он часть нашего мироздания и тоже имеет свою цель.

— Как красиво написано. Наверное, умные люди писали, — вновь не удержалась девушка.

— Дай дослушать, — возмутился Гриша.

— Брехня все это. Не верю ни единому слову.

— А читать-то ты умеешь? — прыснул он, но встретившись с ее яростным взглядом, стушевался.

— Нет. И не собираюсь учиться, — сквозь зубы процедила она и отвернулась.

Ур подождал, пока перебранка закончится и продолжил:

— Однако есть способ заставить его вернуться туда, откуда он прибыл. Это лавовый металл. Если всадить в него лезвие из этого металла, то он больше не сможет находиться на земле и вернется в туда, откуда вышел.

Он замолчал, а Назифа снова не выдержала:

— Как я и говорила: брехня. Ни слова правды. Если один мой кинжал воткнется в его сердце, второй — в горло, а третий — в глаз, то в живых он точно не останется. А сверху я приложу его вот этим.

Она вытащила из-за пояса кистень и вновь раскрутила до свиста. Но тут голос подал Табит:

— Я не все вам рассказал.

Гриша напрягся. Затравленный взгляд наместника не сулил ничего хорошего.

«Сейчас будет откровение, которое лучше бы не знать», — подумал он.