– А где же искать-то? На полянке? Под деревьями? Или, может, в ручье? – У Шона были младшие братики и сестрички, и он отлично знал, где можно хорошо спрятаться.

– Я думаю, оно значительно ближе, – указала пчела на то место, где у медвежонка сердце. – Ты здесь поищи. А не справишься сам – спроси друзей, они подскажут!

– Спасибо, мудрая пчела! – поблагодарил Шон и побежал всех расспрашивать.

Первым на его пути попался зайка.

– Привет, Серый! – поздоровался медвежонок. – Как ты думаешь, что у меня получается лучше всего, и чем я приношу радость другим?

– Ты никогда не забываешь здороваться, – начал перечислять заяц. – Всегда вежлив и умеешь выслушать. А еще… ты всех радуешь своими веселыми стихами и песенками!

– Спасибо тебе, зайка! – Шон побежал дальше.

Навстречу шла лиса.

– Привет, Рыжая! – поклонился медвежонок. – Ты, случайно, не знаешь, что у меня лучше всего получается, и чем я радую других?

– Ты веселый и рассказываешь смешные анекдоты, – хохотнула лиса. – Мне нравится смотреть, как ты забавно бегаешь. Кстати, твои стишки и песенки – ты их сам сочиняешь?

– Конечно, сам! – улыбнулся Шон.

– Так вот – они очень здорово получаются! И от них всем вокруг становится хорошо! – подытожила лиса.

– Благодарю! – поклонился Шон и побежал дальше.

На дереве он увидел мудрую сову.

– Доброе утро! – поздоровался медвежонок. – Можно спросить вашего совета?

– Конечно! – кивнула сова.

– Как вам кажется, что у меня выходит лучше всего, и чем я делаю других чуточку счастливее? – спросил Шон.

– У тебя очень доброе сердце, малыш, – улыбнулась мудрая старушка. – Ты, кажется, пишешь стихи? Много я слышала о том, как они исцеляют душу. Может, в этом и есть твое призвание? Ты ведь его ищешь, правда?

– Да, я его искал, – подтвердил медвежонок. – Да вот, кажется, уже нашел. Спасибо, мудрая сова! Побегу домой писать волшебные утренние строчки!

– Беги с богом! – сова помахала ему крылом.

Медвежонок Шон побежал быстро-быстро. Его ждало любимое дело. И он точно знал, какое.

В темно-синем лесу жил да был старый Шелкопряд. Обычно представители данного вида живут только один сезон – нашему же каким-то образом удалось перехитрить природу и остаться на годы. Сколько лет – не знал никто. Хотя жители леса догадывались, что очень много – ведь он был старше даже самого Потапыча. А тот считался долгожителем.

По утрам Шелкопряд, как водится, прял свои тончайшие нежно-розовые нити. Нет, он не оставлял их себе. Зачем, ведь в одежде Шелкопряд совершенно не нуждался. Плоды своего труда он отдавал зверям. Они приходили к нему толпами, без выходных и отпусков.

«Что же такого особенного находят другие в общении со старым Шелкопрядом? – задумался однажды зайчонок. – Пойду, погляжу, чем они там занимаются!» И поскакал на поляну.

Шелкопряд как раз с кем-то беседовал.

– Что вам соткать, уважаемая? – спросил он старую кобылу.

– Мне бы хорошее будущее для моих детей! – ответила та.

– Заказ принят! – сказал Шелкопряд и отвернулся. Вскоре появилась первая полупрозрачная ниточка. Пару минут – и нитки сложились в удивительной красоты полотно.

– Сделано! – кивнул создатель красоты заказчице. – Посмотрите, что увидели?

Вдруг на полотне замелькали картинки. Все увидели маленьких жеребят, резвящихся на лугу. Потом изображение стало меняться и мы видим их повзрослевшими, у каждого есть семья, и уже их детки радостно прыгают вокруг дома.

– Я же просила хорошее будущее! – раздраженно бросила кобыла. – А ты мне что сделал? Разве я для того их рожала, чтобы они просто достались в копыта каким-то вертихвосткам?

– Не нравится? – немного расстроился Шелкопряд. – Погодите, я сейчас переделаю.

Еще через несколько минут с полотна смотрели важные молодые жеребцы с толстыми борсетками в руках. Перед ними слуги распахивали двери дорогих ресторанов.

– Опять не то! – еще сильнее возмутилась заказчица. – Разве я ночами не спала, качала детей, чтобы они превратились в бездушные машины, которые только и знают, что зарабатывать себе деньги?

– Давайте, я еще раз попробую, – грустно сказал мастер.

В этот раз на картине не было ничего лишнего. Только трое молодых монахов, медитирующих на вершине горы. Восходило яркое солнце, и жеребцы умиротворенно улыбались.

– Отшельники? Ты что, в гроб меня свести хочешь? – брыкнула копытами лошадь. – Издеваешься, да?

– Вы же сами о душе заговорили, – напомнил Шелкопряд. – В конце концов, что вам хочется увидеть?

– Говорю же, хорошее будущее для детей! – сердито буркнула кобыла.

– А что для вас значит – хорошее?

– Тоже мне – мастер. Таких простых вещей не знаешь! А говорили, чудеса творит! – Лошадь развернулась и поскакала прочь.

– Ну вот, – пробормотал под нос Шелкопряд. – Еще одна не ведает, чего хочет.

– Дедушка Шелкопряд! Дедушка Шелкопряд! – услышал он голос из-за забора.

– Кто там? Сегодня я больше никому не помогаю! – устало выкрикнул хозяин.

– Это я, – забежал во двор Зайка. – Простите, пожалуйста, я нечаянно услышал ваш разговор с тетей Кобылой.

– Подслушивать стыдно! – строго взглянул на мальчишку Шелкопряд. – Ладно, коль уже пришел, расскажи, чего хочешь?

– Я это… хочу узнать, что значит хорошо, – взволнованно ответил Зайка. – И еще, почему тетенька так нервничала.

– Малыш, хорошо у каждого свое. Я не могу ни за кого решить, что для него будет лучше. Главное, чтобы вот здесь, внутри, отзывалось, – Шелкопряд указал на сердце Зайки. – Только многие не понимают, чего на самом деле, по-настоящему хотят. Так и тетя Лошадь не знает. В таких случаях я бессилен.

– А если я знаю, чего хочу? – заинтересованно спросил Зайка. – Вы можете мне соткать такое будущее?

– Попробуем, – подмигнул старик. – Хотя… Тебе вряд ли нужна моя помощь. Ты и сам сможешь соткать свое полотно.

Через несколько минут картина была готова. Зайка радовался и прыгал вокруг него, ведь там было изображено именно то, о чем он мечтал. А значит, вся Вселенная ему поможет.

– Ой, сейчас начнется каменный дождь! Быстрее прячьтесь в дом! И запирайте окна! – закричал папа, схватив нас за руки и таща за собой к крыльцу.

С неба сыпались настоящие камни – серые, большие, тяжелые.

«Да, надо спешить, а то недолго и до беды», – подумала я и помимо воли немного прищурила правый глаз.