— Вы думаете, не все потеряно? Очень рад услышать это отвас. Хотелось бы в это верить. — Он вздохнул. — Я был так доволен своим планом,так мечтал поймать эту даму в ловушку.

Закурив одну из своих маленьких сигарет, Пуаро спросил:

— Так в чем же состоял ваш план, лорд Мэйфилд?

— Видите ли, — замялся Мэйфилд, — я не продумал деталей…

— Вы не обсуждали его ни с кем?

— Нет.

— Даже с мистером Карлайлом?

— Нет.

Пуаро улыбнулся.

— Предпочитаете действовать в одиночку, лорд Мэйфилд?

— Я часто убеждался в том, что это надежнее, — ответил тотдовольно мрачно.

— Да, это очень мудро с вашей стороны. Не доверять никому.Но вы все-таки рассказали о своем намерении сэру Джорджу Каррингтону!

— Просто я видел, что этот милейший человек очень за меняволнуется.

И лорд Мэйфилд улыбнулся.

— Он ваш старый друг?

— Да. Я знаю его более двадцати лет.

— А его жену?

— Его жену тоже, конечно.

— Но, извините меня за назойливость, с ней вы менее близки?

— Не понимаю, какое касательство могут иметь мои личныеотношения к делу, которое нас интересует?

— Самое прямое, лорд Мэйфилд. Вы ведь согласились с тем, чтомоя версия о человеке в гостиной вполне убедительна. И если я действительноугадал, то кто бы, по-вашему, это мог быть?

— Очевидно, миссис Вандерлин. Однажды она уже возвращаласьтуда за книгой. Могла вернуться еще за какой-нибудь книгой, или за сумочкой,или за оброненным платком — у женщин всегда найдется десяток предлогов. Онасговорилась с горничной, чтобы та закричала и тем самым выманила Карлайла изкабинета. Затем она пробралась туда и ушла обратно через террасу, как высказали.

— Но это не могла быть миссис Вандерлин. Вы забыли важнуюдеталь: Карлайл слышал, как она сверху позвала горничную, когда он разговаривалс девушкой.

Лорд Мэйфилд закусил губу, на лице его было написанораздражение.

— Верно, я забыл об этом.

— Вот видите, — мягко сказал Пуаро. — Мы продвигаемсявперед. Вначале у нас было простое объяснение, что вор вошел снаружи и убежал сдобычей. Очень удобное объяснение, как я уже говорил, слишком удобное, чтобы внего поверить. Мы его отбросили. Затем мы переходим к версии иностранногоагента — миссис Вандерлин, и опять-таки как будто все сходится — доопределенного момента. Но теперь создается впечатление, что и эта версия тожеслишком проста, слишком удобна.

— Вы хотите совершенно исключить миссис Вандерлин?

— В гостиной находился кто-то другой, не миссис Вандерлин.Возможно, кражу совершил ее союзник, но это мог быть и человек, не имеющий кней отношения. Если это так, нам нужно подумать о мотиве.

— Не слишком ли это притянуто за уши?

— Не думаю. Итак, какой здесь возможен мотив? Прежде всегоденьги. Это самое простое объяснение. Но возможны и иные причины.

— Например?

— Например, желание навредить кому-нибудь, — медленнопроизнес Пуаро.

— Кому?

— Быть может, мистеру Карлайлу. Ведь на него скорее всегомогло пасть подозрение. Но за этой кражей могут таиться и более серьезныемотивы. Люди, от которых зависят судьбы страны, лорд Мэйфилд, особенночувствительны к недовольству общественности.

— Вы хотите сказать, что кража была совершена с намерениемповредить мне?

Пуаро кивнул.

— Если я не ошибаюсь, около пяти лет назад у вас былидовольно серьезные неприятности. Вас заподозрили в дружественных отношениях содной европейской страной, которая в ту пору была крайне непопулярна средиизбирателей.

— Совершенно верно, мосье Пуаро.

— Да, в наши дни быть государственным деятелем весьманепросто. С одной стороны, он должен проводить наиболее выгодную для своегогосударства политику, с другой — все время оглядываться на общественное мнение.А оно частенько опирается на одни эмоции и нелепые амбиции, и, однако же,приходится со всеми этими глупостями считаться.

— Как точно вы уловили суть проблемы! Это и в самом деленастоящее проклятье. Подлаживаться под настроение обывателей, зная, какими этогрозит потерями, чистое безумие.

— Видимо, перед вами был нелегкий выбор. Ходили слухи, чтовы заключили соглашение с этой страной. Публика и газеты подняли шумиху. Ксчастью, премьер-министр категорически опроверг эти слухи, да и вам пришлосьоправдываться перед общественностью, хотя вы не делали секрета из того, комусимпатизируете.

— Все это совершенно верно, мосье Пуаро, но к чему ворошитьпрошлое?

— Вполне возможно, что враг, разочарованный тем, что вамудалось преодолеть тот кризис, может попытаться создать для вас новый. Ведь вытеперь заслуженно считаетесь одним из самых популярных политических деятелей.Вас даже прочат в премьер-министры.

— Вы думаете, меня пытаются дискредитировать? Вздор!

— Но вы же понимаете, лорд Мэйфилд, как воспримется вобществе известие о том, что в вашем доме похищен чертеж нового английскогобомбардировщика, причем когда среди гостей присутствовала некая очаровательнаяледи. Намеки в газетах на ваша отношения с этой леди вызвали бы недоверие квам.

— Подобные вещи не могут восприниматься всерьез.

— Мой дорогой, вы прекрасно знаете, что могут. Много линадо, чтобы подорвать доверие к политическому деятелю.

— Да, это так, — сказал лорд Мэйфилд. Лицо его вдругсделалось очень озабоченным. — Боже! Эта история становится все болеезапутанной… Вы и в самом деле считаете?.. Но это невозможно… Невозможно!

— Теперь вы понимаете, что мой вопрос о ваших личныхотношениях с гостями вызван отнюдь не праздным любопытством.

— Что ж, пожалуй. Вы спрашивали меня о Джулии Каррингтон.Мне почти нечего сказать. Я никогда особенно ей не симпатизировал и думаю, чтоона не слишком ко мне расположена. Это страшно нервная и до абсурдаэкстравагантная женщина, помешанная на картах. Она настолько старомодна, что,наверное, презирает меня, считает выскочкой.

— Перед тем как ехать сюда, — сказал Пуаро, — я заглянул в«Кто есть кто?». Вы первоклассный инженер и были главой известной машиностроительнойфирмы.