– Не робей, мы не хотим тебе зла.

– Рассказ выдастся долгим. Посмолить успеем, – Хмурый достал курительную трубку.

Филин испустил белый шум, и даже его наполнил неодобрением.

– Пернатый сударь прав. Мы скрыты от глаз полых, и всё же не надейтесь, что нам так повезёт с их носом, – Главарь обвёл всех взглядом, какой отбивает желание на разные вольности и после обратился на мальчика: – Вряд ли, младой, ты очутился в такой замечательной яме от хорошей жизни. Наш караван, сделав небольшой крюк, явился помочь тебе.

Главарь чуди, словно вырубленный из скалы, стоял перед Львом. Ростом был он немного выше мальчика, но в довесок с уверенным голосом его внушительность впечатляла.

– Вернее, помочь хотят те, чьего посланника видишь в тех потешных очках. Вот только тебе одному решать, пойдёшь ли ты с нами. Подумай хорошенько, что ждёт тебя, если останешься здесь. Остались ли в этом мире те кто дорог тебе?

– Моя мама… – хрипло ответил Лев. – Вчера её не стало.

Чуди насторожились, даже с Задиры сошла улыбка.

– Мы не знали, – проговорил Добряк.

Главарь почесал подбородок, оценивая новое положение дел, и продолжил:

– Остались ли вещи, что нужны тебе по ту сторону Пелены?

– Нет, – ответил Лев, вспоминая разрушенную комнату, где прожил двенадцать лет.

– Есть ли что-то другое, что держит тебя здесь?

– Не знаю. Нет, – мысли Льва путались, он очарованно глядел на фонарь в руке чуди, по коже от его свечения шло тёплое покалывание. – И что значит ваше «по ту сторону»?

На вопрос мальчика Главарь лишь многозначительно кивнул остальным, те принялись снаряжаться в путь.

– Что ж выдвигаемся, младой.

Добряк, не отпускавший мальчика, засуетился и вытащил из-за пазухи фляжку.

– Тебе в дорогу. Глотни и вмиг наберёшь силёнок, – сказал он, и как только Лев с жадностью припал к горлу фляжки, добавил: – Не подумай, будто там сопли.

– Как знать, даже мы не выжали из него рецепт бодрящего бульона, – подмигнул тот, кому мальчик присвоил прозвище Задира.

Разрываясь между жаждой и недоверием, Лев робко отпил и остановился, лишь когда густая влага осталась на донышке. Казалось, она пробралась в ноги и заполнила там образовавшиеся пустоты, ударила в голову, прогнав из неё туман. Заработавший мозг немедля породил сомнения, за ними явился и страх.

– Вы забираете меня под землю из-за случившегося с тем громилой?!

Оживление Льва застопорило ход группы.

– То-то удивлялся, что всё шло гладко, – Хмурый обратился к Задире.

– Я разозлился, когда он хотел забрать картину! Ту единственную… – мальчик закашлял, боль в горле усилилась.

– Ни перед кем не объясняйся, Лев, – попытался успокоить Добряк.

– Когда они накинулись на меня, я ничего не делал.

– Да, младой. Не делал ты ничего запредельно громко, – на лице Главаря и остальной чуди появилась улыбка. – Весть о твоём неделанье только зарождается. И кое-кто уже потерял спокойствие в этом и нашем мире. Полагаю, скоро они сообразят, что от дома удрал ты не так далеко.

– А те двое?

– Живые/будут помнить/мышонка/до погребения, – вставил филин, словно требуя прекращения развернувшейся сцены. – Настойчиво/продолжить/путь.

Задира без причины достал мешок, как раз под размер филина, и с детским ожиданием посмотрел на главаря, но тот покачал головой.

– Выступаем. Пернатый прав.

Шествие остановилось так же скоро, как в прошлый раз. Никакому бодрящему бульону не восстановить Льву силы, которые отнял колодец. Добряк подсадил его к себе на спину.

– Не проспи всё путешествие, – подбодрил мальчика чудь.

– Может, мне надо заснуть, чтобы проснуться, – Лев оглянулся на колодец, в чувствах будто что-то оставил в нём, однако темнота скрывала дно. – Куда же мы идём?

– Туда/где/прячется/волшебство! – изрёк филин.

Лев посмотрел на него, но тот уже клювом завернул потуже шаль. Через секунду чуди взялись за носилки, не забыв встряхнуть непонятное оборудование и пернатого наездника.

– В добрый путь, караван, – объявил Главарь.

Под светом чудесного фонаря они двинулись к выходу с запустелых развалин…

Старик плохо спал на посту. В дрёме ему мерещились чудные голоса, шептавшие на неизвестном языке. Наконец, взяв над собой верх, он схватил верное оружие – ржавые грабли и вышел из будки.

– Дрянные мальчишки, – выругался он, осматривая ночь.

Полупустые дождевые тучи укрывали небо. Утром солнце разгонит их, и в город вновь придёт духота. Вечером сторож соберёт себе еду и отправится на пост. Так будет изо дня в день, пока не кончится лето, пока не кончится жизнь в старике. И всё же сегодняшняя ночь отложится в его памяти без ясной на то причины.

«Удивительная ночь», – подумал старик.

Лампа на его будке предупреждающе замигала, словно указывала дедушке на нарушителей. Однако старик опустил грабли…

Морщинистое лицо пригладил свет волшебного фонаря, но не тронул его глаза. Их укрывала тень, в них не отразились странники, несущие носилки с говорящим филином и мальчика, что до вчерашнего дня жил по соседству.

Глава 3. Караван подземелья.

Отряд чуди целенаправленно продвигался по предутреннему Петербургу. Главарь вёл соратников по безлюдным скверам, перебежками через проезжую часть. Единожды, завидев вдалеке машину, моющую тротуары, они бросились наутёк, что едва не привело к потере филина, успевшего на скаку ухватиться за снаряжение.

Когда чуди замедлились, от носилок разошлось тихое шипение неисправного радио.

– Ты всё ещё с