живу. Обитают в квартире одной дамы, у которой муж на заработках чаще всего, а она молодых пацанов принимает, говорят, первому опыту обучает, не знаю подробности.

– А вот другие парни в списке – ученики музыкальной школы, написано.

– Ты смеешься? Тут таких отмутузят, живого места не останется. Вот этот Толик лоб такой, а до сих пор с бабушкой за руку ходит.

– За что их бить? И откуда ты их знаешь?

– Скрипачи они! У тебя список кого? Одноклассников и тех, с кем Аня в музыкалку ходила, в ансамбле состояла к тому же. Они на всех мероприятиях выступали, у нас тут что ни день, то праздник, лишь бы повод был. Откуда я их еще могу знать! Ну ты даешь! Местные знаменитости, так-то. Живем в провинциальном городке, все друг друга знают. Аня твоя в прошлые выходные должна была на сцене перед железнодорожниками стоять, а не… в общем, ты понял…

– Понятно, – протянул Козырев и подвинул к себе тарелку с пельменями, которую подали во время разговора.

– А вот эта Вера, она вообще с неформалами тусит на забытых стройках, – продолжала Вика. – Постоянно в заброшках торчат. Сосед мой, он же помешан на этой дичи, музыку слушает специфическую, весь дом жалуется, но сейчас время такое, мода пошла.

– А про Аню ты можешь что-нибудь сказать?

– Честно? Ничего. Я ее знаю, как и все остальные в моем окружении: девочка домашняя, умница, красавица, отличница, мелькала в местной газете – говорю же, в ансамбле она была, в нашем местном.

– Вик, у нее в личных вещах духи нашли, ну те, про которые ты мне говорила.

– «Сальвадор»?

– Да, кажется, так называется, там флакон в виде губ. Они же дорогие, откуда у школьницы деньги на такие духи?

– Может, родители подарили?

– Нет, мать у нее учительница, отец простой рабочий.

– А, ну да, мать этой Ани я знаю, она же вроде готовит учеников для поступления. Ну что ей там платят за частные уроки – огурцами, мясом, яйцами, ну, может, и деньгами, но не такими, чтобы дорогой парфюм покупать. Ты прав, значит, не родители.

– Там помимо парфюма покойная еще зачем-то собирала обертки от шоколада. И подписывала их.

– Обертки? Шоколад в наше время роскошь, не все могут позволить, тем более импортный. Слушай, духи и шоколад, если не она себе, так, значит, мужчина покупал – понятное дело. И потом, эти духи больше взрослой женщине подходят.

– Я тоже так считаю, что мужчина, причем обеспеченный.

– Ну а чего голову ломаешь? Ты знаешь, кто у нас в городе обеспеченный и даже сверх того – по пальцам пересчитать можно.

– По пальцам, говоришь? Можно, конечно, но ты же знаешь: два крупных предпринимателя из русских, из которых одного убили вот, остальные – несчастные беженцы из Чечни, у них там война, а здесь они бизнес делают, а те, кто на руководящей должности, так из них песок сыпется, в женихи точно не годны, да к тому же семейные они.

– Песок, может, и сыпется, так у них сыновья есть – местную золотую молодежь все знают. Про иностранцев же могу так сказать: наши девки с ними гуляют, конечно, но это не про Аню точно. А про семейные узы даже не зарекайся, ты сам-то тоже хорош, не особо тебя брак-то смущал, когда со мной роман крутить начал!

– Вик, ты же знаешь мою ситуацию, мы это уже много раз обсуждали. Нонна, она… в общем, с ней тяжело.

– А зачем женился?

– Ты знаешь, не начинай!

– Это твой выбор был, но она тоже хороша. Погиб жених, она к тебе прибежала с брюхом, а ты же у нас герой нашего времени! И дочку принял как родную, и еще двоих заделали.

– Зачем ты опять об этом? Я же просил.

– Ладно, не будем о грустном, а про мужчину так скажу: будь он русским и молодым парнем, не стала бы его девчонка-школьница скрывать, значит, он далеко не молодой и, возможно, не русский.

– Кажется, я знаю, кто это, и от этого легче не становится.

– Это твоя работа, ничего не поделаешь. Про эту твою Попову я поспрашиваю у девчонок-официанток, завтра ко мне заедешь – расскажу.

– Хорошо, только ты не особо афишируй, с какой целью интересуешься.

– Не переживай, знаю, как надо. Я ведь со следователем сплю, на опыте!

– Очень смешно, ладно, мне пора, на связи.

Выйдя из кафе, Козырев сверился с часами, подошел к своему автомобилю и достал ежедневник. Пролистав страницы и найдя ту самую, с контактами, он провел пальцем по строчкам и остановился на одной фамилии. После чего захлопнул записную книжку и сел за руль.

Подъехав к дому Шмидта, на воротах которого была выведена надпись «Продается», Козырев выждал немного и посигналил. Появившийся через некоторое время капитан закрыл за собой калитку и сел к нему в автомобиль.

– Приветствую, Игорь. Как успехи с продажей дома? – обратился Козырев к коллеге.

– Да представляешь, покупатель сорвался. Ему вроде как по наследству деньги положены, а там что-то затянулось у них.

– Что делать будешь?

– Что сможем, продадим. Даже вот машину свою. А дом на брата жены оставлю: как продадут, переводом вышлют. Мы там первое время все равно жить будем во временном жилье.

– Понятно. Я у Вики был, спросил про список друзей и тех, с кем общалась убитая.

– Интересное есть что?

– Да не особо. Наша Аня в кафе не ходила, подруга ее близкая тоже. Ты же знаешь, в нашем городе кафе Рамзана считается самым приличным местом, хотя я бы поспорил, но все же, а значит, в других забегаловках девочки точно не появлялись.

– Шашлык у Рамзана что надо, ты прав. А про девчонок думаю, раз не было ухажеров, то со своими детскими копейками им не по карману было в такое заведение ходить.

– Ну, к примеру, Попова могла себе позволить. Девчонке шестнадцать лет, а вся шея в золоте, цепь больше, чем у моей собаки.

– Рассмешил ты меня. Ну, допустим, эта Попова может позволить себе, а Кравцова – она ведь не располагала финансами.

– Она нет, а вот ее мужчина – да.

– Есть догадки?

– Есть одно предположение. Я тут у себя в записной книжке контакт имею – думаю, мои догадки будут оправданны, но не обрадованы некоторыми личностями.

– Ну не томи, Алексеевич, на кого думаешь?

– Умаровы. У старика ведь три сына – правда, у всех как назло имена начинаются с буквы «А».

– Если быть точным, то четыре сына, самый мелкий с моим в один класс ходит. Старший точно отпадает, он в отношениях с одной особой, в паспортном сидит, женат естественно. Средний, тот, который магазины автозапчастей держит, тоже женат, баба его вся замотанная ходит, лица не видно. Получается, третий – который Анзор.

– Получается. Только это всего лишь наши догадки.

– А давай с этим поговорим, который семью бизнесмена… ну ты понял.

– Сомневаюсь я, что он нам так прямо и заявит, что Аню Кравцову убил Анзор Умаров.

– Значит, надо продумать, как вывести его на этот разговор. Давай для начала в понедельник допросим по этой теме подельников.

– Они, кстати, признались по делу бизнесмена?

– Все как всегда, по старому сценарию: сначала друг на друга стрелки переводили, а потом дружки зачинщика все подчистую выложили. Думаю, может, предложить организатору, что все пойдут по строгой, без поблажек, глядишь, и выложит нам всю информацию про Аню в качестве компенсации, чтобы не ему одному отдуваться.

– Давай до понедельника, обсудим на совещании, а там по обстоятельствам тогда.

– И кстати, насчет парфюмерного отдела. Хозяйка список дала, там всего четыре человека – и все женщины, жены богатых мужей. У всех флаконы на полочках стоят.

– У покойной Чернышовой в том числе… Ладно, пора мне, теща приехала.

– Даже не знаю, что сказать. Надолго?

– Мне на новом месте в первых числах сентября надо быть. В этом году дочка в школу идет, договорился с тещей, что она с Нонной и детьми поедет, поможет обжиться на новом месте. Софию в школу соберет. Нонну одну оставлять нельзя, ты же знаешь.

– Понимаю. А с Викой как?

– Никак, пока никак. Ехать она не особо настроена, точнее, только при условии, что я уйду от жены. Не могу