– Родион, арестуй генерала.

Малиновский приосанился и шагнул вперед. Григорий Аверьянов торопливо извлек из-за пояса пистолет. При входе кабинет он сдал дежурному пустую кобуру. Министр обороны напрягся, в глазах промелькнул испуг. Генсек сжался в кресле, его палец пополз к потайной кнопке под крышкой стола. В наступившей тишине отчетливо щелкнул затвор. Дрожащая рука генерала КГБ не могла справиться с оружием, ствол дергался во все стороны, пока не уперся в седой висок.

– Я искуплю. Сам, – прохрипел Аверьянов.

Он склонил голову, глаза забегали, наткнулись на рваные галифе. Генерал пригладил свободной рукой оторванный лампас и неожиданно гордо выпрямился. Взгляд стал ясным и твердым.

– Честь имею! – твердо отрапортовал генерал министру обороны.

Это были последние слова офицера. Грянул выстрел. Генерал рухнул лицом вниз на старинный мозаичный паркет из ценных пород дерева.

Хрущев быстро унял волнение, брезгливо поморщился и обошел распластанное тело, стараясь не ступать по пятнам крови. Он с силой толкнул высокую дверь и быстро пересек приемную, не глядя на испуганно вскочивших военачальников. После тяжелейших бессонных дней генсек испытывал облегчение. Теперь решение политического кризиса для него было очевидным. Военный конфликт с США без талисмана войны начинать никак нельзя. Придется договариваться.

Никита Сергеевич Хрущев швырнул мятый пиджак семенящему за плечом помощнику с генеральскими погонами, расстегнул пуговицу на воротнике потной рубашки и велел передать приказ министру иностранных дел срочно подготовить прямую связь с президентом США Джоном Кеннеди.

Александр Евтушенко заварил чай, когда уже совсем стемнело. Тамара подула в чашку на кипяток, торопливо отхлебнула и настойчиво увлекла Тихона в большую комнату. Свет включать не стала. Заколов попытался сесть в прежнее кресло, но девушка по-свойски пихнула его в угол дивана, а сама, поджав ноги, примостилась рядом. Их колени соприкасались.

– Я сплю здесь, – чарующе сообщила она и замолчала.

Заколов видел лишь мерцание глаз девушки, от кудряшек исходил сладкий аромат духов, за окном трещали цикады.

– А мне отведено место в соседней комнате, – счел нужным напомнить Тихон.

– Все можно изменить, – девушка склонила голову так, что волосы коснулись плеча молодого человека. Тихон поерзал, но отодвинуться было некуда. Тамара озорно оттолкнула его кулачком. – Да, ладно. Я прикалываюсь.

Заколов постарался перевести разговор в деловое русло:

– Тамара, перед ужином ты хотела сообщить что-то важное.

– Да. Но прежде дай слово, что ты мне обязательно поможешь.

– Я постараюсь.

– Нет, ты должен твердо пообещать.

Тихон хотел заявить, что он никому ничего не должен, не в его правилах давать клятвы, но красивая девушка сидела так близко, от нее исходил такой заряд настойчивости, что проще было согласиться.

– Я обещаю тебе помочь. Мне совершенно не нравится, когда несправедливо обижают журналистов.

– Только поэтому?

– И еще я не привык отказывать красивым девушкам.

– И много их у тебя? – Тамара хихикнула. – Ладно, Заколов, не смущайся. Я знаю, что ты сейчас одинок. А в семнадцать лет ты впервые влюбился, но твоя девушка погибла.

– Ты хорошо подготовилась к встрече, – смутился Тихон.

– Такая профессия.

– Можешь посоветовать своему другу-физику протестировать прибор на твоем биополе.

– Он зашкалит и сломается, – рассмеялась девушка. Потом посерьезнела и грустно добавила: – Он мне не друг. Так, просто знакомый. У журналистов должно быть много знакомых. Кстати, большинство из них меня теперь демонстративно игнорируют. Раньше столько было звонков, а сейчас телефон молчит сутками!

– Поэтому ты обратилась ко мне?

– Не-ет. Если надо, я бы уговорила мертвого. Но дело в том, что никто из моих знакомых помочь мне не в состоянии!

– Это почему же?

– Они все не такие. Кто-то умный, кто-то сильный, кто-то бесстрашный. А мне нужен человек с уникальными способностями, сочетающий в себе все, что я назвала, плюс благородство. Короче, такой как ты!

– Представляю, что тебе напел про меня твой братец. А если он преувеличивает?

– Димка? Этот язва?! Он скорее готов поиздеваться над человеком, чем похвалить.

– Все. Хватит комплиментов, перейдем к делу.

– Хорошо. Я только этого и жду.

– Тогда говори, что тебе рассказал кинооператор?

– Малик Касымов по секрету поведал об очень принципиальном факте.

Тамара многозначительно замолчала. Тихон не выдержал:

– Нет, по тебе явно плачет театральный. Такие паузы…

– Он проговорился, что череп Тимура был захоронен позже.

– В статье об этом сказано.

– Но я не сообщила самого важного. – Глаза девушки расширились, ее лицо вновь приблизилось.

– Опять будешь держать паузу?

– Череп Тимура захоронен отдельно.

Заколову показалось, что он ослышался.

– Отдельно от тела?

– Да.

– Это еще зачем?

– Такой же вопрос я задала Касымову. Он некоторое время пребывал в нерешительности, но я его расколола. Мне кажется, его терзали два чувства. Навязчивая мысль о своей личной вине в том, что началась большая война, и огромное желание поделиться опасной тайной.

– Любопытно.

– Еще бы! А мне как журналистке втройне. Я на этом сыграла, и все у него выпытала.

– Выпытала?

– Ну, не так буквально. Есть разные журналистские приемчики.

«И женские ухищрения», – мысленно добавил Тихон, а вслух спросил:

– И что же ты узнала?

– Ученый, которому было поручено участвовать в захоронении, знал о чудовищной силе черепа Тимура и не хотел, чтобы череп когда-нибудь еще использовался для развязывания войны, пусть даже победоносной. Ему удалось втайне от всех спрятать его в совершенно неизвестном месте. Этой тайной ученый хотел поделиться с Касымовым, но не успел. Он погиб перед самой встречей, скорее всего, не без помощи сотрудников КГБ.

– Начало обнадеживает. Как же мы отыщем тайник?

– Ученый, видимо, предполагал подобный исход, поэтому, оставил подсказки для будущих поколений, которые укажут путь к цели. Но разгадать их дано далеко не каждому.

– Это тебе рассказал Касымов?

– Да. Он убежден в этом. Но что это за подсказки и где их искать, он не знает. Хотя, возможно, и утаил что-то. Мне показалось, что Касымов сам хотел найти череп, но усомнился в своих силах. Он думает, что на пути к цели одного ума недостаточно. Нужна еще смелость, решительность, быстрота реакции и удача. Теперь ты понял, почему я обратилась к тебе?