— Немного люблю.

Несмотря на колоссальный успех, Мати не чувствовала себя счастливой. У нее был печальный голос. Она уже знала правду о предстоящей помолвке. Сергей был такой милый, такой любящий… Она совсем запуталась. Что теперь делать?

Его Величество получил свежий отчет от графа Толстого.

«Наследник провел трое суток, не отлучаясь, в доме 18».

24 июня Наследник отправился в Лондон на бракосочетание своего английского кузена, герцога Йоркского, с принцессой Мэри. Среди гостей, съехавшихся со всей Европы, была Аликс, принцесса Алиса Гессенская. В широкополой шляпе, высокая. Она была очень красивая и не по летам серьезная. Он хорошо помнил Аликс, хотя видел ее только раз, почти десять лет назад, когда она приезжала в Петербург на свадьбу своей старшей сестры Елизаветы и Великого князя Сергея Александровича, младшего брата его отца. Тогда она была совсем девочкой. Боже мой, как она изменилась.

По возвращении Государь поинтересовался у Наследника, кто был на лондонских торжествах.

— Все видные люди Европы, отец. Кайзер Вильгельм Второй, королева Виктория, в общем, все родственники…

— А, эта старая сплетница, как она?

— Хорошо. Очаровательная маленькая старушка. Принц Уэльский был с женой. Она хороша собой, но чуть глуховата, разговаривая, я должен был кричать, что не очень удобно, но принц Уэльский сам орал громче всех. Ее Величество очень, очень мила.

— А как внук ее, Вилли?

— Прекрасно. Проездом в Берлине, я видел умилительное зрелище. 11 утра, площадь перед историческим окном, это второе окно слева в нижнем этаже дворца. В это время Вилли, как и его дед Император, всегда выглядывает из окна. Он смотрит развод караула, вносящего знамена, а народ смотрит на него. Ротный командир отдает Вилли честь саблей, толпа ревет от восторга и машет шапками. Вилли приветливо кланяется. Берлинцы любят эту сцену.

— Фридрих Великий всегда каждый день брился у этого окна, держа в одной руке маленькое зеркальце, в другой — бритву.

— Да, папа, я знаю… Между прочим, в Лондоне старушка Виктория и Вилли, оба хотят, чтобы я женился на ней.

— Я полагаю, Ваше Величество, Императорское правительство тоже хочет этого брака по политическим мотивам, — вставил словцо министр иностранных дел.

— Правительство России — это я. Все остальные — мои верные слуги и должны выполнять мои приказы. Вы, конечно, знаете, что иностранцев я не очень жалую. — Император помолчал. — На той неделе, правда, приедет один, которого я приму.

— Это кто, папа?

— Вильям Стэд, англичанин, журналист. Не люблю писак, но Ольга Новикова говорит, что этот особый. Основал Лигу Мира. Мир — это важно. Ты, Ники, должен присутствовать. Так что же, о чем мы говорили? Да, если бы не строгий закон, что Наследник престола должен жениться только на иностранной принцессе, равной ему по крови, я бы женил моего сына на хорошей русской девушке. Посмотрите на нас, Романовых, мы большие, голубоглазые. Обычай жениться на немецких принцессах уменьшает в нас долю русской крови. А я вот женился, — он ласково улыбнулся императрице, — на прекрасной датчанке, моей дорогой Минни. Кого бы ты выбрал, Ники, если бы тебе было можно жениться на ком-то из наших?

— Я не знаю, отец.

— Почему не знаешь? У нас прекрасные русские девушки — Гагарины, Урусовы, Голицыны, Юсуповы…

— Спасибо, отец, они не для меня.

— Ну конечно. Ты интересуешься только твоей маленькой танцовщицей. Я очень хорошо информирован.

— Ну, допустим.

— И что? Скажи. Я настаиваю.

— Хорошо, если ты настаиваешь. Я бы женился на Мати.

— Ты абсолютный дурачок. Польская нищенка, которая подставляет свою… тому, кто пожелает…

Лицо Наследника исказилось.

— Это неправда. У нее за всю жизнь только и был один друг. Ты хотел, чтобы я сказал правду. Я и говорю тебе то, что чувствую. Я прекрасно знаю, что не могу на ней жениться. Но могу тебя порадовать, твоя Алиса мне нравится, да, да, нравится. А сейчас мне надо идти, я увижу Вас, Ваше Величество, за обедом.

— Ты мчишься на свидание с твоей Мати?

— Может быть.

Ники был охвачен яростью и злостью. Добрый, мягкосердечный от природы, он физически страдал оттого, что он должен будет оставить Мати. Конечно, Серж любит ее и с ней все будет хорошо, успокаивал он себя. Но в душе знал, что ничего хорошего из этого всего не будет.

— Ты слышала, дорогая, что говорит наш сын? Я вышлю ее…

— Не делай этого, дорогой. Это жестоко. Это только легкая интрижка.

— Легкая? Все свое свободное время он проводит только с ней… Я надеюсь, что ты права. Хорошо, посмотрим. А Алиса Гессенская, она тебе нравится ведь. Но моя дорогая Минни, она всего лишь небогатая принцесса из мелкого немецкого княжества. Она вообще-то нам не очень подходит. — Государь взглянул на жену.

— Абсолютно не подходит. Мне претит мысль, что мой сын женится на немке. Ты знаешь мои взгляды, дорогой. Кстати, у герцога Орлеанского есть красавица дочь. Может, она. Как ты думаешь?

— Уже пытались, милая Минни, но она — католичка, а в православие отказывается перейти. Большая проблема.

— Как жалко…

Мати знала правду, что Ники собирается жениться на этой немке. Нет, нет, — думала она, — он не может меня оставить. Он любит меня. — Но после возвращения Наследника из Англии слухи о предстоящей помолвке стали все настойчивее. Газеты обсуждали это дело на все лады. — «Хорошо, хорошо, тогда я буду с Сержем. Это вина Ники, а не моя». Но каждую ночь она лежала в постели, оплакивая потерю своего Ники. Боже мой, она теряет его из-за этой ужасной немки, которая не ездит верхом, не может много гулять, потому что у нее слабые ноги. Мати с жадным любопытством ловила каждую сплетню о своей сопернице. Недавно ей донесли, что Императрица противится этому браку. Почему же Ники не откажется от брака? Так много членов Императорской Семьи женились морганатически, его собственный дед, кстати. А Петр Великий? Он женился на эстонской прачке из пленных, и никто не смел возразить. «Почему не я? Я — ведущая балерина ведущего театра Европы, я — не прачка. У меня прекрасные ноги, у меня прекрасное тело». — Она чувствовала, что ее грабят. Мрачные мысли настраивали ее на мрачный лад.

— Отец, надо послать венок от Правительства — умер Чайковский.

— Чайковский? Какой Чайковский? Этот паршивый революционер, который основал коммуну в Америке?

— Да нет же, наш знаменитый композитор, милый. Я распоряжусь, Ники, от нас будет венок.

— Это прекрасно, мама.

— Какие еще новости? — поинтересовался Государь.

— Похороны привлекут толпы людей. В столицу уже съехались все иностранные корреспонденты.