Царствование Александра III было единственным в истории России, когда не было ни одной войны. Холодный, расчетливый Император, он твердо преследовал только интересы своей страны. Интересы соседей, если даже они и были братьями-славянами, его не занимали. Только наглая агрессия на территорию Российской империи могла послужить причиной военного отпора. Александра боялись даже члены семьи. Великие князья, Наследник тоже, чувствовали себя неуютно в его присутствии. Единственным человеком, который многое мог себе позволить, был «дорогой Миша», Великий князь Михаил, младший брат Николая.

Когда личный секретарь Государя вызвал Николая в Гатчинский дворец, он не ожидал ничего, кроме неприятностей. Николай не любил это место. Дворец был построен Екатериной Великой для своего любовника, графа Григория Орлова, который позже стал одним из убийц нелюбимого ею сына, Павла I. Все стены дворца были увешаны портретами, среди них — портреты Петра III и Павла I, которые оба стали жертвами заговоров. Каждый раз, когда Николай приезжал сюда, он подолгу стоял у огромного, мрачного, ужасного портрета своего предка Павла в шутовской короне на голове и костюме великого Мастера Мальтийского ордена Святого Иоанна. Рядом висел тоже большой портрет отца Государя, деда Николая Александра II. Этот портрет имел свою историю. Александр II попросил сына, тогда Наследника, перевесить его портрет. Ему явно не нравилось соседство с двумя убиенными Императорами. Но Наследник запамятовал. Александр II попросил во второй раз, и снова просьба была забыта. И вот 1 марта 1881 года он тоже был убит. Какие совпадения!

Александр III был высоким и крупным, как и все Романовы, но любил небольшие помещения с низкими потолками. Когда Николай показался в дверях, отец сидел в своем маленьком кабинете за письменным столом.

— Ты не должен так себя вести. — Государь произнес это, не повернув головы. — Я говорю об это маленькой штучке, твоей балерине. Люди сплетничают.

— Я все сознаю, Ваше Величество. Но я хочу видеть ее до последнего, пока еще можно. Пока. Когда женюсь на Аликс, будет нельзя. Отец, мы друзья, она знает о моей женитьбе и согласна.

— Согласна? Да кто ее спрашивает? Просто друзья. Ты в ее постели, Сергей тоже в ее постели.

— Я знаю.

— Хорошо, что знаешь. Я считал, что на время связь с ней подходит. Время прошло. Прекрати это. Поедешь за границу. Помни о своем долге перед Богом, твоей страной и твоим народом.

— Я помню. Я поеду, куда скажете, но, пожалуйста, не трогай ее, не губи ее карьеру.

— Хорошо. Но если вы будете продолжать видеться, я вышлю ее за границу.

На этот раз Николай всерьез принял слова отца. Это была угроза. Он это почувствовал. Отец знал его слабости, но и Николай знал отца. Государь был черств и был абсолютным прагматиком. Его мало заботило, что о нем думают и как кто реагирует на его поступки. Мати же не была даже русской и православной, она была полькой и католичкой. Конечно, у нее были огромные амбиции, но она была танцовщица, балерина, — профессия, которую отец презирал. Дед Мати был скрипачом на вечерах деда Николая, Александра II, и развлекал его гостей. В глазах Государя ее дед был никем, просто слугой. И Мати была никто, актрисуля. Но Мати определенно имела шарм и большую физическую привлекательность, чем крепко держала возле себя Наследника. Он сознавал, что если бы не «высочайшие» обстоятельства, он бы, конечно, был ее и только ее.

Обстоятельства! Он вынужден уважать их. Вернувшись в Аничков дворец, Николай послал Волкова за двоюродным братом. Сергей явился немедленно.

— Что случилось, Ники?

— Отец угрожает разрушить карьеру Мати, и что хуже — выслать ее за границу. Это абсолютно серьезно. Он очень раздражен. — Николай не сказал Сергею, что знает об их связи с Мати. — Я считаю тебя не только ближайшим родственником, но и самым лучшим другом и я знаю, что ты ее тоже любишь. Ты ее любишь?

Сергей был явно смущен.

— Возможно, да.

— Его Величество в ярости, Серж, а я в полной панике. Я боюсь, что по наущению отца начальник полиции что-нибудь предпримет против Мати. Обещай, что ты будешь с ней. Если случится плохое, единственный человек, который сумеет помочь, это наш милейший Миша, папочкин любимец. Ему шестнадцать, не такой уж и ребенок. В случае необходимости вызови его немедленно, потребуй, чтобы вмешался. Мне невыносима мысль, что Мати вышлют. Обещаешь?

— Конечно, Ники. Не беспокойся. Я все сделаю, не допущу, чтобы такое случилось. Миша… это хорошая мысль. И он на нашей стороне.

Маэстро Чекетти был удовлетворен.

— Bella, bella. Один, два, три. Un, deux, trois. Tres bien, моя красавица. Ты сегодня так точна, Мати.

— Je suis tres malheureuse, мэтр. Я хочу умереть.

— Поэтому ты так хорошо танцуешь. Глубокие чувства всегда проявляют талант.

Учитель подошел и обнял ее. Мати разрыдалась.

— Все будет хорошо. Он любит тебя, cherie, любит, но мы так редко получаем от любви то, что хотим.

В июле 1894 года, вернувшись из очередной поездки в Лондон, Наследник был экипирован как настоящий английский денди. Все благодаря дяде Берти, принцу Уэльскому: он отвел Ники к своему портному, своему шляпнику и своему сапожнику. По желанию самой королевы Виктории Николай стал шефом королевского шотландского полка британской армии. Это было ему приятно.

В первый же вечер Ники пришел в дом 18, но он принял все меры предосторожности, чтобы оторваться от филеров отца. Заметив слежку, специально вышел из кареты перед Михайловским дворцом великого князя Сергея, а потом выбрался из маленькой гостиной Сержа через окно в парк, через дыру в ограде, проделанную специально для него, вышел из парка и далее пешком на Английскую. В одежде слуги Сержа, в надвинутой на лоб английской шляпе он был совершенно неузнаваем. К его полному удовлетворению от сыщиков он оторвался. Ники заранее послал Волкова предупредить Мати. Она ждала. Теперь она твердо знала, что потеряет его. Мысль эта приводила Мати в бешенство. Ее желали многие мужчины, но она любила только его одного. И вот теперь такое. Ее жизнь рушилась.

Услышав робкий стук, Мати бросилась к задней двери. Не говоря ни слова, они обнялись. Она почти теряла сознание.

«Похоже, что Наследник прекратил свои посещения Английской набережной», — читал Государь свежий отчет филеров.

Осведомленный о последнем отчете, через верного человека в министерстве внутренних дел, Николай вздохнул с облегчением. Цель была достигнута.

Три недели спустя представители всех королевских домов Европы прибыли в российскую столицу на бракосочетание сестры Николая, Великой княжны Ксении и Сандро, Великого князя Александра, старшего брата Сержа. Сандро был морским офицером, зарабатывал 210 000 золотых рублей в год. Деньги выплачивались из семейного фонда Романовых. Сандро собирал книги по истории морского дела, скупая их по всему миру. Государь и особенно Ее Величество хотели выдать дочь за Наследника иностранного престола и до конца противились этому браку. Один раз Сандро было уже отказано под предлогом, что Великая княжна еще очень молода. Но отец Сандро, Великий князь Михаил Николаевич, был очень настойчив и однажды буквально вынудил Ее Величество дать согласие и выторговал к тому же миллион золотых рублей в приданое.