Я стиснул зубы. Разум подсказывал — нужно догнать Миниха. Но сердце не позволяло бросить Елинского умирать на холодных мраморных плитах. В моем Ордене товарищей не бросают.

— Идите, — прошептал Елинский, его пальцы слабо разжались. — Вы знаете, что нужно сделать…

— Офицеры своих не бросают, — ответил я жестко.

Но я мог сделать и то, и другое. Решение пришло мгновенно.

Я прикрыл глаза, погрузившись в эфирный поток, и мысленно потянулся к Чуфте. В глубине сознания разлилось тепло, тонкая серебряная нить протянулась в пустоту. Через мгновение в голове раздался тихий голос — легкий, как взмах крыла.

«Хозяин позвал. Внимаю».

Чуфта возникла в моем разуме, ощущалась, как горячая искра света.

«Найди Миниха». — Я мысленно передал ей образ: невысокое худощавое тело, худое лицо, острый нос, седые волосы. — «Следи за ним. Не нападай. Просто сообщай мне, куда он пойдет. Преследуй и не теряй из виду».

«Преследовать. Не нападать. Сообщать». — В голосе Чуфты прозвучала деловитая уверенность. — «Выполняю».

Я почувствовал, как связь с Чуфтой растворилась в потоке эфира, и ее присутствие исчезло за гранью сознания.

Теперь можно было сосредоточиться на Елинском.

Я положил ладонь ему на грудь, коснулся потока его личного эфира. Пульс едва заметно дрожал, почти затухал. Я глубоко вдохнул и осторожно направил часть собственного эфира в его тело.

Тепло разлилось под моими пальцами, дыхание Елинского стало ровнее, губы окрасились слабым румянцем.

— Алексей… — Его голос прозвучал чуть крепче. — Иоаннович, ну зачем…

— Мне нужно вывести вас. — Я подтянул его руку себе на плечо. — Держитесь за меня.

Я подхватил его, закинул одну его руку себе на шею, и, напрягая мышцы, приподнял с пола.

— Оставьте меня… — прохрипел Елинский. — Я приказал вам…

— Я вашим приказам не подчиняюсь, ваше благородие. Офицерами не разбрасываются, — отрезал я. — Тем более верными лично государю.

Елинский попытался возразить, но я не стал его слушать. Подтянул его плотнее к себе и, напрягая ноги, потащил по коридору.

На лестнице было полно дыма, в воздухе стоял едкий запах гари и химии. Где-то наверху трещал огонь. Мы спустились на одну площадку — Елинский был тяжелым грузом, но я не собирался его бросать. Мимо нас пробегали служанки — девушки догадались приложить мокрые платки к лицу.

— Помощь нужна? — одна из них задержалась возле нас.

— Сами справимся, — вяло отмахнулся Елинский. — Бегите, барышни.

Я ступил на последнюю ступеньку и вытащил майора в широкий мраморный холл.

— Остановитесь! — крик раздался от входа.

Я поднял голову — навстречу бросились двое гвардейцев в полной экипировке. Один из них замер на месте, узнав меня.

— Светлейший князь⁈ — глаза у него были расширены. — Господи, откуда вы такие…

— Майор ранен, — отрывисто бросил я. — Маголекаря сюда!

Они переглянулись, но один из них сразу же бросился к нам.

— Серьезно ранен? — спросил второй.

— Да, нужна срочная медицинская помощь. — Я аккуратно передал Елинского на руки гвардейцам. — Счет на минуты.

— Сделаем! Во дворе есть лейб-медики.

Гвардейцы подхватили Елинского и потащили к выходу.

Я выпрямился, вытер пот со лба.

Снаружи уже царил полный хаос. Часть крыла полыхала открытым пламенем. Вокруг суетились придворные и слуги. К воротам подкатывали пожарные машины, маги создавали защитные купола, чтобы сдержать распространение огня.

Я посмотрел вверх — над крышей клубился густой черный дым. Пожарные расчеты уже вовсю работали, и люди в защитных костюмах бросились в здание.

— Северное крыло! — кричал один из них. — Но огонь распространяется — перекрытия старые!

— Внутри остались люди?

— Мы не знаем! — Он ошарашенно покачал головой. — Нужно перепроверить. Ищем, ребята!

Ночное небо над Зимним дворцом пылало в отблесках огня. Пламя рвалось сквозь выбитые окна, клубы черного дыма поднимались над крышей, растворяясь в густой тьме. В воздухе стоял едкий запах гари, смешанный с запахом старого камня и прогорклых тканей. Где-то вдали слышались истошные крики и грохот осыпающихся перекрытий. Сквозь гул и треск огня доносились резкие команды пожарных, пытавшихся укротить бушующую стихию.

В голове резко вспыхнул мыслеобраз:

Миних выбегает на набережную, лихорадочно оглядывается по сторонам, а затем останавливает синюю «Омегу». Чуфта показала даже номер машины — 74−38 РВ.

«Понял», — мысленно ответил я и бросился к своему «Ирбису», вытаскивая телефон из кармана. Номер Черкасова был одним из самых популярных.

— Евгений Александрович, поднимайте всех! — бросил я в трубку, запуская двигатель. — Нужно срочно перехватить синюю «Омегу», номер 74−38 РВ. В ней Миних, первый лейб-медик императорского двора. Это он устроил взрыв в Зимнем.

— Что⁈ — голос Черкасова был резким. — Миних⁈ Алексей, ты… вы уверены?

— Уверен. Он вооружён очен хитрыми артефактами и опасен, — я выжал газ до упора, и «Ирбис» рванул с места, с визгом шин разворачиваясь на мокром асфальте. — Он явно попытается покинуть город. Веду преследование.

— Алексей, не лезьте! Это опасно! Подождите подмогу — я все организую!

— Нет времени, — оборвал я его и бросил трубку.

Телефон зазвонил — Черкасов явно хотел убедить меня не лезть, но я отключил звук.

Чуфта передавала новые мыслеобразы.

Машина Миниха неслась по ночному городу, сворачивая на север. Подлец двигался к окраине — к аэродрому в Озерках. Я просчитал маршрут за секунду. Дорога была пуста, лишь изредка в свете фар мелькали одинокие силуэты машин.

Я не заметил, как выехал из центра и пролетел почти всю выборгскую сторону. А машина Миниха свернула не в сторону выезда из города, а налево…

«Он едет в Озерки», — мысленно сказал я Чуфте. — «Там есть частный аэродром».

«Хозяин должен торопиться», — отозвалась Чуфта.

В голове вспыхнул мыслеобраз:

Миних выпрыгивает из машины и бежит к освещенному яркими фонарями асфальтированному полю. Его ждет маленький двухместный самолет. Рядом кто-то размахивает руками, подгоняя Миниха.

— Проклятье… — выдохнул я и прибавил газу. — Барсик, давай!

Еще несколько минут. Совсем немного — и я доберусь до него…

Асфальт под колёсами «Ирбиса» мчался сплошной тёмной лентой. Я срезал путь через боковую улицу, вылетел на проспект и помчался в сторону аэродрома.

«Чуфта, не дай ему взлететь! Придумай что-нибудь!»

Чуфта резко выдала ответный мыслеобраз — тревожный, наполненный напряжением. Самолёт уже начинал движение по взлётной полосе. Миних втиснулся в кабину, двигатель взревел, винт закрутился, и самолёт