— Со своим соседом вы состоите в интимных отношениях?

— Там действительно есть такой вопрос? — не вытерпела я. Но Мелора, ничуть не смутившись, ослепительно улыбнулась.

— Ход собеседования в моих руках. Я могу задавать любые вопросы, если считаю, что они помогут принять решение о прохождении девушки в следующий этап.

Я поглубже вздохнула.

— Я не состою с Клюгером в интимных отношениях.

— Почему? Он неприятен вам как мужчина, или же вы предпочитаете женщин? Быть может, симпатию обрубил на корню быт?

Я возмущенно закатила глаза — из вопросов Мелоры ясно следовало, что если я нормальной ориентации, то априори должна спать с каждым из мужчин. Интересно, это правило действует и для нее?

— Все мимо. Причина проста — я против межрасовых отношений. Он прибыл с планеты Букбалео.

— Оу, — Мелора, по-видимому, знала, как выглядят жители родной планеты Клюгера, потому что твердой рукой вычеркнула ранее написанные строки и задала следующий вопрос.

— Ваши увлечения?

Я вспомнила с каким воодушевлением Ингирих и Роил говорили о моем близком знакомстве с музыкальными инструментами, и решила порадовать и Мелору. Вопреки моим ожиданиям, она саркастически ухмыльнулась.

— Девушка, каждая пятая утверждает, что играет на скрипке, и каждая третья, что на фортепиано. Признаю, вы первая, кто упомянул арфу и флейту, но вынуждена уточнить — вы сможете продемонстрировать владение хотя бы одним из инструментов?

— Конечно! — я немного разозлилась, хотя и понимала, что не стоит принимать этот вопрос близко к сердцу. Многие девушки пытались выставить себя в более выгодном свете, и зачастую, к своим достоинствам добавляли несуществующие, но такие желанные.

— И у вас совершенно случайно не заболит палец, не заложит ухо, не задрожат от волнения руки?

Я расслабленно откинулась на спинку кресла, и, улыбаясь, заверила:

— Я отлично себя чувствую, правда. Прошу вас, вы можете принести инструмент.

Мелора вздохнула, жалея, что тратит на меня время, и по небольшому переговорному экрану вызвала секретаря, попросив его захватить скрипку. Секретарь — миловидная молодая женщина подошла через пару минут, и протянула мне скрипку. Довольно хорошего качества, надо признать. Я тихо провела смычком по струнам и удивленно констатировала:

— Настроена…

— Играла сегодня, — смутилась девушка. Мелора вскинула брови.

Играть я решила произведение «Нежность» знаменитого композитора Валиада — выходца из Межмирийской республики.

Скрипка привычно взлетела на плечо, и я закрыла глаза, предоставляя пальцам самостоятельно порхать по струнам и сжимать смычок. Порой мне казалось, что я забыла все, чему меня так упорно учила маменька, но иногда, во снах, для меня играли скрипки, им вторило фортепиано, и я, совершенно счастливая среди музыкальной вакханалии, исполняла соло на флейте. В последний раз наяву я держала инструмент пять лет назад, но пальцы не ошиблись ни на ноту.

И хотя композитором именно для этого произведения задумывался аккомпанемент фортепиано, музыка и без него взлетала и падала, разрезала сердца не только присутствующих в кабинете, но и проникала за стены, в соседние комнаты. Музыка страдала и плакала, и мы рыдали вместе с ней. Не знаю, что расстроило Мелору, может быть, стыд за необоснованные подозрения в обмане, но у меня выступили слезы от удивительного единения с тем, от чего когда-то отказалась. Не беря в руки, и даже не подходя к музыкальным инструментам, я, казалось, таким образом уничтожала связь с семьей. Но как выяснилось, я просто предавала часть себя.

— Вы знаете, — когда я закончила, женщина звучно высморкалась в белый платок. — Ваши возраст, место работы, да и в целом, нравственный облик склоняли меня к мысли, что вы принцу не подходите. Но то, что вы большей частью говорите правду, вынуждает меня, как справедливого человека, поощрить искренность и принять решение в вашу пользу. К тому же, вы по-настоящему красивая девушка, что вкупе с вашими увлечениями сделало бы мой отказ преступным.

Я смутилась, отдала пораженному секретарю скрипку и вновь присела на кресло. Хоть вопрос о прохождении в Отбор и оказался решенным (спешу заметить — без участия Ингириха и Роила), анкету предстояло заполнить до конца.

Уже на выходе из кабинета я спросила:

— Простите, а по каким критериям вы отбираете кандидаток?

Мелора удивленно на меня взглянула.

— Их очень много. На первом месте естественно внешние данные девушки — каждая из нас осведомлена о пристрастиях принца в женщинах; также мы обращаем внимание на предпочтения в одежде, умение себя вести; как в вашем случае имеют значение увлечения — ведь принца нужно будет чем-то привлечь, чтобы пройти дальше. Но это не исчерпывающий список. На самом деле мы выбираем девушек по какой-то внутренней уверенности, что они понравятся принцу, присущей тем, кто знает Максимилиана с детства.

— Вы его родственница?

Мелора скромно опустила глаза.

— Я двоюродная сестра покойной императрицы. Да и женщины, сидящие в соседних кабинетах, тоже приходятся принцу родней. Преимущественно по материнской линии. Так что уж мы знаем, какой должна быть будущая императрица.

Попрощавшись и закрыв за собой дверь, я подумала, что в нормальной семье стремление родни парня найти ему невесту расценивалось бы, как ненужная навязчивость и гиперопека. Но в ситуации принца получается, что это просто вынужденная помощь.

В этот день я решила не заезжать на работу. Объезжая Поганку, вернулась домой, и в кои-то веки вознамерилась что-то приготовить. Зачастую, кушать мне приходилось на службе, но иногда, заползая вечером в дом, успевала урвать кусочек кулинарных шедевров Клюгера.

Уверенная, что после первого рабочего дня ему просто необходим вкусный допинг, я стала к плите, в стремлении порадовать соседа.

Еще не успела даже замесить тесто на блинчики, как кто-то постучал в дверь. Отчего-то мне вздумалось, что Клюгер, пребывая в расстройстве от вынужденного труда, забыл ключи. И я, ничуть не сомневаясь в разумности своих действий, распахнула двери. Помня о угрозах пунита, это было чересчур самонадеянно, но в этот раз Вселенная надо мной смилостивилась — на пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял Роил. Его появление удивления не вызвало, меня смутил тот факт, что майор держит в руке внушительный букет цветов. Причем не лишь бы каких, а идельских лилий, стоивших ему баснословных денег.

— Дорогая, — видя, что я потерянно разглядываю цветы и приглашать его не спешу, Роил взял инициативу в свои руки. — Мне можно войти? Я так скучал!

Я пробормотала что-то невразумительное и отодвинулась в сторону, пытаясь понять, что нашло на майора. Нет, он конечно симпатичный мужчина, да и человек, возможно, приятный (правда не было повода выяснить), но лилии и обращение «дорогая» как-то чересчур.