Эван проверил информацию о покупках Чемберса, начиная с даты, когда прибыла партия телефонов. Упаковки пива «Хайнекен», презервативы, мебель для сада, цифровой фотоаппарат, многочисленные закупки еды. И семь одноразовых телефонов, приобретенных тринадцатого февраля вместе с набором прихваток для кухни и упаковкой зубных щеток с мягкой щетиной.

Нельзя было отрицать, что в целом совокупность фактов выглядела весомой, но все же эти улики можно было трактовать по-разному. Когда Эван вступал в дело, исход мог быть только один, поэтому он всегда должен быть абсолютно уверенным в своих предположениях. Он поднял стакан, в котором уже растаял лед, и рукавом вытер со столешницы оставленный мокрый след.

Рядом зажужжал телефон Морены, и на экране высветилось сообщение:

«ЗВТРА НЧЬЮ. 10. ГОТОВЬ ЕЕ».

Эван смотрел на появившиеся слова, ожидая, пока схлынет охватившее его отвращение, пока отступит гнев и вернется спокойствие. А затем он отправил сообщение в ответ:

«БУДУ ЖДАТЬ».

Эван отнес стакан обратно в кухню, вымыл его, вытер и убрал в шкафчик. Еда в холодильнике была аккуратно разложена по полкам. Эван выпил бутылку воды, пока смазывал стейк из тунца кориандром, паприкой и красным перцем и жарил его на сковородке. Когда стейк был готов, он украсил его петрушкой из вертикального сада и поставил тарелку на столик, аккуратно положив по бокам нож и вилку. Отрезав кусочек – нож резал рыбу идеально, – Эван поднес вилку ко рту и замер.

С упаковки пластыря, просвечивавшей сквозь пластиковый пакет, на него смотрела большая зеленая голова Кермита, улыбавшегося широченной улыбкой.

Эван вздохнул. Затем положил вилку на стол.

Взял пакет и вышел из квартиры.

* * *

Едва выйдя из лифта, он услышал шум. Звук громко работавшего телевизора, пронзительный голос мальчика и предупреждения Мии без помех проходили сквозь дверь квартиры 12В. Его честь Пэт Джонсон высунул похожую на черепашью голову из-за двери квартиры 12F, лениво проводив Эвана взглядом.

– Ох, у нее сегодня забот полон рот, – доброжелательно сказал Пэт и вернулся в квартиру.

Эван постучал в дверь, но стук не был услышан. Он постучал еще раз, затем еще – громче, и дверь наконец открылась.

Мия стояла в дверном проеме с кастрюлей в руках. Волосы женщины были спутаны, за пояс штанов было заправлено кухонное полотенце. За спиной Мии наматывал круги Питер, бегая вокруг кофейного столика по кухне и прыгая через диван. Комната была заполнена солдатиками, деталями конструктора «Лего» и комиксами, а аккомпанементом служили доносящиеся из телевизора звуки мультфильма про Даффи Дака. Снизу все стены были изрисованы цветными мелками. Преследуя воображаемого противника, Питер размахивал световым мечом, который выл в его руках так, что мог вызвать зубную боль. Один глаз мальчика закрывала пиратская повязка, прикрепленная, кажется, скотчем. На столе лежала необъяснимым образом перевернувшаяся миска с макаронами и сыром.

Эван протянул Мии пакет.

Женщина пошевелила локтями, показывая, что у нее заняты руки.

– Может, вы… мм… зайдете? На секунду? Прошу вас, я тут просто немного… – Когда ее сын в очередной раз проносился мимо, Мия повернула голову в его сторону: – Скажи мне, что это не скотч.

Питер притормозил и поинтересовался:

– А если я накрою на стол, можно Эван Смоак останется на ужин?

* * *

Эван сидел за столом. Перед ним была миска спагетти с кетчупом и пакетик сока с соломинкой.

– Простите, – сказала Мия. – Я забыла купить продукты…

– Все в порядке, – ответил Эван. – Правда.

Сидевший напротив Питер сиял довольной улыбкой. В его волосах не хватало нескольких прядей в том месте, где Мии пришлось выстригать скотч.

– Хочешь посмотреть мою комнату? – спросил мальчик у Эвана.

– Возможно, после ужина, – произнесла Мия.

– Она вон там.

Эвану не составило труда догадаться об этом: ему помогли такие улики, как наклейки с Бэтменом, постер с изображением Коби Брайанта[1]и знак «ВХОД ВОСПРЕЩЕН», дополненный черепом и костями.

– Моя спальня расположена точно так же, – заметил Эван. – Только девятью этажами выше.

– Я думал, у тебя квартира 21А, а не 21В.

Эван не нашелся, что ответить.

– Дорогой, у Эвана квартира чуть больше, – пришла на помощь гостю Мия.

– Оу! – протянул Питер. – Значит, у тебя больше денег, чем у нас.

Мия набрала воздуха в грудь, но, прежде чем она или Эван придумали, что ответить, Питер поднял руку, изучая свежую царапину на локте.

– Мне нужен новый пластырь.

– Ты опять порезался?! – воскликнула Мия. – Как тебя угораздило?

– Это произошло во время игры в доджбол.

– Я полагала, что мячи для доджбола мягкие.

– Да, но земля совсем не мягкая, – ответил Питер и посмотрел на Эвана. – Меня усыновили, – сказал он. – И это фигово, потому что я никогда не узнаю, откуда я взялся. У мамы не могло быть детей, потому что у нее негодные яйцеклетки. А папа умер. – Мальчик повернулся и посмотрел на Мию, на лице которой застыла улыбка. – А можно, у нас будет елка?

Эван прилагал усилия, чтобы следить за многочисленными нелогичными заключениями, которыми пестрила речь восьмилетнего мальчика.

Мия сжала руку в кулак и уперлась в нее лбом.

– Питер, мы уже говорили об этом. Еще рано.

– Уже четвертое декабря!

– К Рождеству она засохнет.

– Тогда купим другую.

– Питер, мы не можем покупать одну елку за другой.

Этот разговор продолжался еще некоторое время. Эван молча наблюдал за происходящим и пытался вспомнить хоть одну похожую сцену из своей жизни, но безуспешно.

Наконец все закончили ужинать, и Мия попросила Питера засунуть грязное белье в стиральную машинку. Мальчик помчался к себе в комнату, а Эван поднялся со стула, чтобы помочь Мии убрать со стола. Она не просила его об этом и не поблагодарила за помощь.

Стоя рядом, они мыли и вытирали посуду.

– Наверное, вы не понимаете, как я могу жить здесь на прокурорскую зарплату, – сказала Мия. – Это благодаря страховке мужа.

– О, – ответил Эван.

– Здесь удобно и безопасно. – Мия протянула ему тарелку. Она была все еще грязной, поэтому Эван вернул ее, и женщина вновь подставила тарелку под струю воды. – Мне иногда угрожают на работе.