Как только деньги объявились на его счете, перестал звонить Вадим.

Я грызла по ночам подушку, но тоже не звонила. В хорошие минуты я тешила себя иллюзией, что Саша что-то ему рассказал про меня и Германа. В плохие – что меня просто выбросили как использованную и отжатую тряпку. Значит, я все-таки рассчитывала на благодарность за принесенные жертвы. Все реже просыпающийся профессионал во мне диагностировал запущенный случай эмоциональной зависимости. Ноющая боль в груди стала привычным фоном.

В какой-то момент я решила для себя, что третий голос ошибался. Не судьба нам. И какая разница почему. Должно же когда-то это мучение закончиться. И, чтоб закончить его быстрее, я звонила Тому человеку снова и снова… Алекс был всегда рад моим звонкам.

После встреч мне становилось легче, но зато кошмары стали повторяться уже почти каждую ночь.

Они изменились. Начиналось все как и раньше. Я соглашаюсь на что-то очень страшное, чтобы спасти свою жизнь, хотя я ни в чем не виновата. Мой самый близкий человек бросил меня на произвол судьбы, и я должна отвечать вместо него. Потом шло какое-то действие, которое я не могла вспомнить, проснувшись. Но теперь я погибала в конце. Появлялись две огромные тени, от которых мне некуда было скрыться. Они надвигались, хватали меня…

Если мне удавалось здесь проснуться, то это был отличный вариант. Но чаще не удавалось. И тогда они сворачивали мне шею. Я не могла вздохнуть и просыпалась от удушья, обливалась потом.

Я вспомнила, что я профессионал. Если к вам приходит клиент, которому на протяжении всей жизни в кошмарах снится одна и та же история – и в ней он точно сам не участвовал, – что вы посоветуете ему сделать? Самый правильный ответ – сходить на системно-семейную расстановку по Хеллингеру[8]. Сейчас в Москве это модная тема, хотя никто толком не может понять, что там происходит. Люди воспринимают расстановки как чистую мистику – на самом деле это мистика и есть, и все очень напоминает кручение столов и вызывание духов на рубеже XIX и XX веков.

Про самого Берта Хеллингера я, чтобы сэкономить ваше время, рассказывать подробно не буду.

Хотя биография у него очень непростая – начиная от сотрудничества с нацистами и заканчивая миссионерской деятельностью в Африке.

Сущность предложенного им метода заключается в следующем.

Каждый человек несет в своем бессознательном всю информацию, относящуюся к его роду.

На расстановку специально приглашаются незнакомые «клиенту» люди-заместители: таким может стать каждый, и я, и вы. Когда человек приходит на расстановку, он может доверить таким людям-добровольцам стать членами его семейной системы и расставить их в пространстве, чтобы это было проекцией того, как они связаны между собой в его сознании или бессознательном. И в результате эти заместители, которых выбрали, в каком-то смысле случайно, – переживают в расстановке чувства предков и родственников «заказчика расстановки», не имея никакой предварительной информации. Они говорят их словами, удивительным образом воспроизводят их интонации, даже если эти люди давно умерли. И когда заместителей просят выразить свои чувства, то они, следуя за внутренним импульсом, часто рассказывают то, что не было известно даже самому клиенту.

Идея, что в семье через поколения проявляются и повторяются события и судьбы, даже если потомкам никто о них ничего не рассказывал, поначалу звучит дико в наш материалистический век информации. Но мы остаемся вплетенными в свою семью, род и в отношения с людьми, которые давно умерли, и не властны прервать эти контакты, хотя это и противоречит нашему пониманию индивидуальности и автономии.

Выглядит это все абсолютно невероятно. Остается загадкой, откуда «заместители» получают информацию, особенно когда дело касается мертвых. Такие названия, как «знающее поле» (в которое они попадают), мало что проясняют, но очевидно, что Берт Хеллингер впервые сделал видимым нечто, имеющее отношение к Душе, Судьбе, смерти и жизни.

В Москве у Хеллингера огромное количество последователей, которые убеждены, что они могут, так же как и он, целительствовать, высвобождая людей из родовых переплетений. Но, увы, чтобы стать хорошим расстановщиком, нужно отказаться от своеволия, позволить вести себя чему-то Большему, не говоря уже о том, что этим имеет смысл заниматься только во второй половине жизни, когда психолог овладел многими методами и обогатил душу большим количеством жизненного опыта.

Есть у меня одна знакомая коллега, которой я доверяю. Она ведет расстановочную группу, и в то же время они экспериментируют с кармическими расстановками, то есть «расставляют» твои предыдущие воплощения и тех, с кем ты был связан в прошлой жизни. Вот к ней я и обратилась с просьбой разобраться в моих ночных кошмарах.

Когда я пришла на группу, Елена посадила меня справа от себя и попросила рассказать мой сон.

Она обратилась к «заместителям» и сказала: «Если в процессе кто-то из вас почувствует резонанс, идентификацию с персонажами из Никиного рассказа, вставайте и находите себе место в комнате».

По мере того как я говорила, со стульев поднимались люди.

Первой встала незнакомая мне блондинка и сказала: «Я та женщина из твоего сна, которой угрожает опасность». Потом – мужчина, который произнес: «Я тот, кто уехал очень далеко». Третьим тоже встал мужчина и сказал «Я тот, от кого зависит судьба этой женщины».

Затем поднялись двое мужчин и произнесли: «Мы две тени, которые угрожают тебе».

Прошло несколько минут после того, как я закончила говорить. Елена пока не разрешала никому двигаться.

Но было заметно, что женщина дрожит и плачет, а две тени сжали кулаки и агрессивно смотрят в ее сторону.

Елена спросила у женщины, что она чувствует. Та ответила: «С одной стороны, страх, а с другой – гнев по отношению к мужчине, который ее покинул». Когда она это сказала, мужчина повернулся, посмотрел на нее и ответил: «Я не мог иначе» – отвернулся и стал смотреть вверх.

– Куда ты смотришь?

– Я вижу много-много гор, целую горную страну. И там есть одна гора – пирамида. Мое место там. Я – монах. Если бы я мог сейчас уйти туда, я бы ушел. Там что-то важное.

Между тем женщина из сна сказала: «Здесь кого-то не хватает». Елена подняла с места еще одну женщину-заместительницу и поставила ее напротив «женщины из моего сна».

Вновь введенная женщина-заместительница вдруг опустилась на колени и буквально поползла к ней, подавляя рыдания.

Становилось все непонятнее и непонятнее, но у меня происходившее отзывалось дрожью во всем теле. Острые горячие слезы подступили к глазам, стало трудно дышать. Я подумала, что эти чувства должна была испытывать моя бабушка в концлагере.