— Мне не нравится это прозвище!

— Переживешь. Раз я не знаю твоего имени, то буду называть, как захочу.

Она шипит, как маленькая злая кошка, но все равно не признается. Вместо этого идет к двери.

— Куда собралась?

— Ухожу! Или нельзя?

— Скатертью дорога.

Наблюдаю за тем, как она путается со шнурками на кедах. Мой взгляд ее явно нервирует. Тоненькие пальчики подрагивают от возмущения и каждое ее движение — как маленький взрыв.

Наконец, с обувью покончено. Рыжая выпрямляется, водит взглядом по сторонам, явно что‑то выискивая, а потом недовольно выдает:

— Где моя сумка?

— В душе не ведаю. Когда я тебя забирал не было никакой сумки, — и опережая следующую ее реплику, добавляю, — и нет. Я не собирался бегать по клубу и искать твое барахло.

Смотрю на нее и давлюсь странной смесью эмоций. Мне хочется, чтобы она поскорее свалила, злюсь оттого, что мерзавка не называет свое имя, испытываю дикую потребность приструнить, поставить на место, и еще внутри ворочается что‑то чему я не могу дать определения.

Она бросается к двери, будто за ней черти гонятся.

— Стоять!

Этот ее топ, сползающий на одно плечо и белый лифчик, светящий сквозь дырки, просто бьют по глазам. Бесит, что в таком виде будет расхаживать по улице.

— Еще чего!

Огненные всполохи в ее глазах выводят из себя. В ней все не так! Неправильно. Шумная, невоспитанная, наглая. Неблагодарная!

— Я сказал стоять, — цежу так холодно, что у самого зубы сводит. Достаю из кармана телефон: — Адрес называй.

— Ленина, восемнадцать.

— Нормальный адрес! — хочу отправить эту нахалку домой.

— Мне нужно в клуб! — топорщится она, — я сумку там забыла.

Боюсь, ее сумку прихватил уже кто‑нибудь из той пьяной толпы, что бесновалась вчера на танцполе.

— Забей.

— Ты что! Там же телефон, — испуганно выдает она, — если потеряю, мама меня прибьет. Она наверняка мне звонила! А я не ответила! Ты представляешь, что мне дома будет?

Не представляю и представлять не хочу. Но меня, если честно, сразила паника, звенящая в ее словах. Рыжая беда боится мамы? Чего‑то я в этой жизни не понимаю.

Наверное, именно поэтому и уступаю.

— Хорошо, в клуб так клуб.

Недовольно поджав губы, наблюдает за тем, как я вызываю такси.

— Я верну деньги, — с вызовом смотрит на меня, — с процентами, если захочешь.

Медленно скольжу взглядом от тонких щиколоток и наверх, задерживаясь на прорехах на джинсах, на голом пупке, на белье просвечивающим сквозь топик.

— Боюсь, мои проценты тебе не по карману. Лучше одежды нормальной купи.

В ответ на обидные слова, она снова подбирается. Резко отворачивается и я снова слышу кошачье шипение:

— Зато я…

— Все. Мне не интересно. На выход, — я сам распахиваю перед ней дверь.

Рыжая награждает меня прощальным возмущенным взглядом, гордо задирает свой хорошенький носик и с видом оскорбленной королевы выходит за порог.

Ведьма!

Спровадив рыжую нечисть, я вызываю такси уже для самого себя и еду домой. Надо переодеться, взять документы и на пару часов заехать в офис. Очередная встреча с поставщиками — то, что нужно, чтобы выкинуть из головы эту странную ночь.

К сожалению, я тоже могу ошибаться. Ни фига встреча не помогла. И из головы ничего не выветривается, хоть ты тресни. Наоборот, только хуже становится с каждым мигом.

Представитель старается изо всех сил, расписывает мне перспективы и выгоды сотрудничества, а я его даже не слышу. Щелкаю ручкой, смотрю в одну точку и гоняю в голове возмущенные слова рыжей.

Я вообще‑то девственница.

И что с того? Вот лично для меня какая разница девственница она или нет?

Никакой!

Однако эти слова преследуют меня весь день. Пока работаю, пока обедаю в знакомом ресторане, пока еду еще на одну внеплановую встречу. И вечером, когда мы встречаемся у Эли дома, я смотрю на нее, а вижу рыжую. Целую, а в памяти звенит «девственница». Даже когда устраиваюсь между стройных ног, все равно мысли заняты рыжим чудовищем.

— Останешься на ночь? — спрашивает Эля чуть позже, когда мы лежим на шелковых простынях и переводим дыхание. Ласково трется кончиком носа о мою щеку.

Тащится за город лень, в городскую квартиру нет никакого желания возвращаться, потому что снова вспомню «девственницу», поэтому решаю провести ночь у нее.

— Почему бы и нет, — жму плечами, притягиваю ее к себе ближе и касаюсь губами волос. Шелк цвета горького шоколада.

Она удовлетворенно жмурится и целует в шею, игриво прикусывая. Намек на то, что будет продолжение.

— Ты сегодня так напряжен, — устраивается у меня на груди и аккуратно водит наманикюренным пальчиком, выписывая непонятный рисунок. Ее гибкое обнаженное тело, прижимается к моему. Тепло, хорошо, спокойно… если не обращать внимания на непонятный гул за грудиной, — много работы?

— Да, — вру, не моргнув глазом, — полный завал. Такой клиент проблемный попался, ума не приложу, как от него избавиться.

— Я уверена, ты справишься.

Я тоже уверен… Вроде бы…

Может, если ночь переждать, то все наладится? Из памяти выветрятся нелепые слова и аромат дешевеньких духов? Еж этот дурацкий померкнет и не будет в воспоминаниях таращиться на меня.

Я очень на это рассчитываю. Потому что вот такое… вообще мне на хрен не нужно. Когда мысли о беспечной девке отвлекают оттого, что по‑настоящему важно, от работы, постоянных отношений, от самого себя.

— Завтра днем у меня свободный час. Пообедаем?

— Конечно, — лениво киваю в ответ на ее слова.

— Я позвоню, перед тем как приехать к тебе. Уточню, сможешь ли.

Она идеальна. То, что нужно для размеренной жизни. Крепкий тыл, такт, понимание. Ум, красота, манеры, как у королевы. Надо брать.

Почему‑то именно в этот момент, я принимаю решение, что мне пора жениться, и лучше Эли на эту роль никого не найти. Мы уже пару лет вместе, она доказала, что достойна носить мою фамилию. Так чего откладывать? Завтра на обеде сделаю предложение и дело с концом.

Дожидаюсь, когда она заснет и пишу своей помощнице. Поручаю ей отправиться с утра в ювелирный и купить кольцо. Дорогое, изысканное, статусное. Такое которое подойдет моей невесте. Деньги значения не имеют.

* * *

Эля приезжает ровно к тому времени, на которое мы с ней договариваемся. В черном брючном костюме она похожа на пантеру. Гибкую, величественную, хищную. Шагает рядом со мной, взгляд уверенный, горды, спокойный. Никакого неконтролируемого пламени и вспышек, все ровно, все как надо.