— Если бы! — голос наигранно вздохнул. — Всё было бы куда проще, окажись твои слова правдивыми. Нет. Я нахожусь сейчас за одной из иллюзорных стен, что защищает меня от влияния моего проклятия. Неужели ничего не замечаешь?

Олег в очередной раз осмотрел комнату, но ничего необычно не увидел. Всё такая же коробка с одним проходом. «Точно, окно! Здесь нет окна, хотя очевидно, что мы сейчас располагаемся в самом углу павильона!» — подумал Светлов и поделился своей мыслью.

— Верно. Это иллюзия, которая изменяет чужое восприятие. Хорошая наблюдательность! — похвалил некто. — И с чем же вы пришли ко мне? И про камень так и не ответили.

— Насчет кристалла — секрет, — проговорил Олег, убирая его в инвентарь. — А пришел, потому что мне сказали прийти. На улице велась торговля, но когда я показал этот перстень, — Светлов раскрыл ладонь, на котором лежало кольцо, — то она закончилась. Почему вы скрываетесь?

— В прошлой жизни я был главой одного ордена… — начал отвечать голос, но Олег перебил.

— Вы хотели сказать: секты.

— Нет, именно ордена. Знаете, чем такого рода организации отличаются от упомянутых вами сект? — спросил кто-то и сразу же ответил. — Мы гонимся за качеством, а не количеством. В секту с легкость может попасть любой человек. И будет оставаться в ней, пока из неофита не выжмут все соки. А орден принимает далеко не каждого. И при малейшем подозрении на неверность или, например, воровство, человек изгонялся без возможности вернуться.

— Я понял. И уважаю вашу позицию. Но у меня не так много времени, чтобы вести разговор на эту тему, — сказал Олег, который всегда не любил шарлатанов, наживающихся на горе или незнании других людей. — И если вы глава, то почему скрываетесь от своих последователей?

— После процедуры на мне повисло… проклятие. Но мои братья помнят, что именно я сплотил их во время инициализации и не позволял творить то, что опорочило бы их честь. Вы ведь помните себя в последние дни? Каковы ощущения? Это не претит вашей натуре? — спросил голос.

— Один хороший человек предположил, что инициализация вскрыла все наши потаенные пороки. Но я не делал ничего такого, за что мог бы сейчас стыдиться! — заявил Олег.

— Это был мудрый человек. А безучастное наблюдение для вас считается нормой? Я уверен, что вы видели десятки смертей. И некоторые из них оставили отпечаток в вашей душе! — сказал некто проникновенным тоном.

— Ну в эту игру можно играть вдвоём, — Олег заулыбался. — Я про вас никогда не слышал, никогда вас не видел. Но хотите прямо сейчас я начну перечислять факты о вашем мировоззрении?

— Извольте! — любезно согласился некто.

— Вы нуждаетесь, чтобы другие люди любили и восхищались вами, — начал Светлов давно заученную речь. — У вас было много скрытых возможностей, которые вы так и не использовали себе во благо. У вас есть некоторые личные слабости, но вы способны их нивелировать. Временами вас охватывают серьезные сомнения насчет того, правильное ли решение приняли и правильный ли поступок совершили. Вы предпочитаете разнообразие, а рамки и ограничения вызывают в вас недовольство. Также вы гордитесь тем, что мыслите независимо и не принимаете утверждения на веру без достаточных доказательств. Вы поняли, что быть полностью откровенным с другими людьми — не слишком мудро. Некоторые из ваших стремлений довольно нереалистичны, но одна из главных жизненных целей — стабильность. Мне продолжать, или вы всё поняли?

«Неужели этот всевдогуру не понимает, что мои фразы подходят почти для каждого человека?» — подумал Олег.

— Продолжайте. Очень интересно! — проговорил голос.

— Хорошо. По натуре вы доверчивый человек, но жизнь научила вас осторожности. Вы довольно-таки упрямый, но иногда ваша воля вам отказывает. Вы бываете раздражительны, иногда не в силах сдержаться, особенно с близкими людьми, и потом жалеете о своих вспышках. Вам свойственно чувство зависти, но вы не всегда в этом можете признаться даже себе, хотя иногда можете порадоваться успехам близких вам людей. С каждым годом вы понимаете, что настоящих друзей становится всё меньше.

Неожиданная догадка озарила Светлова: «Мифическая скрижаль! Было применено множество планетарных артефактов. Она сняла все воздействия, которые были оказаны на меня. Вот почему ко мне стали лучше относиться люди. Хотя непонятно, почему я до сих пор не могу набирать вассалов. И класса у меня нет. А этот человек точно является одним из тех, на кого повлияли эти предметы. На этом сейчас и сыграем. Посмотрим, сможет ли он сохранять спокойствие. Если да, то тогда не зря назвался главой ордена».

— И самое главное, — сказал Олег. — Вы не можете становиться сюзереном для своих последователей. Именно поэтому говорите им, что возьмете их под своё крыло, когда придёт время или когда они проявят себя. А ваше проклятие заключается в том, что никто не может воспринимать вас всерьез, если видит физически. Поэтому вы прячетесь за иллюзией. А главное отличие в вас от тех, кто прошел процедуру, — это отсутствие класса. И это вас пугает, ведь так вы ощущаете себя намного слабее большинства.

Повисла тишина. Олег встал и подошел к папкам, что лежали на полках. В файлах были сотни листов, но все они оказались пустыми.

— Бутафория, — сказал очевидную вещь Светлов. — Предсказуемо. Так мы продолжим разговор насчет торговли? Или на эту тему мне поговорить… Не помню, как его зовут. Хмурым называют.

— Глеб Геннадьевич. Он первый, кто сказал, что во мне произошли перемены. И именно он посоветовал спрятаться ото всех, — тональность говорившего изменилась. Ушло впечатление, что голос пытается поучать. — И откуда ты знаешь про моё проклятие?

— Может быть ты покажешься, и мы нормально поговорим? А то надоело разговаривать самому с собой, — игнорируя вопрос, сказал Олег.

— Я вижу на твоей голове платок. А под ним какая-то корона. Почему ты её скрываешь и не показываешь другим? — спросил некто.

— Она влияет на сознание, — ответил Светлов. — Часть людей, которые её видят, начинают вести себя неадекватно. Не хочется лишний раз рисковать.

— Я так и подумал, — с самодовольством произнес голос. — Мне встречались подобные вещи. Но теперь ты понимаешь, почему я сам не открываюсь своим гостям.

— А что, если я скажу, что твое проклятие на меня никак не влияет? —