Караев молчал. Он вспоминал дорогую квартиру своего друга,его машины, его расходы. Как легко объяснял Павел все эти покупки кредитами,полученными в банке, где он работал. Как легко в это верил сам Тимур, ни разудаже не заинтересовавшийся, на каких условиях банк выделял такие деньги своемусотруднику, работающему на самой рядовой должности в службе безопасности.

— Вы со мной согласны? — спросил Большаков.

— Не во всем, — ответил Тимур, — но у меняесть два условия. Прежде чем я к вам приду. Во-первых, дело Павла Слепцова.Ничего изменить уже нельзя. Но можно как-то облегчить страдания его вдовы. Япредлагаю продумать вариант возвращения тела погибшего его семье. Можнопридумать, что его сбила машина и неопознанный труп несколько дней пролежал вморге. Можно придумать, что у него начался острый сердечный приступ и онскончался по дороге в больницу. Словом — все, что угодно. Но сделать так, чтобыэта пугающая неизвестность закончилась и его несчастная вдова получила бымогилу, куда могла приносить цветы.

— Мы обычно подобного не практикуем, — сказалБольшаков, задумавшись, — но если вы считаете, что так будет правильно, мыподумаем. Я вам обещаю, что мы что-нибудь придумаем. Но с уловием, что вы небудете настаивать на вскрытии его тела.

— Безусловно. Это я беру на себя.

— А второе условие?

— Я заранее вас предупреждаю, что в подобных акцияхникогда и ни при каких обстоятельствах не буду принимать участия. Я аналитик, ане ликвидатор, надеюсь, это вы понимаете.

Большаков улыбнулся.

— Дорогой Тимур Аркадьевич, — весело сказал он, —я только сейчас подумал, что вы несколько оторвались от вашей прежней работы.Дело в том, что найти нужного ликвидатора не очень сложно. Профессионалов вездемало, но убийцу не нужно даже готовить. Их всегда много. А вот с аналитикамисложнее. Здесь нужны мозги, и мозги подготовленные. Кого попало нельзя взять сулицы и обучить. Поэтому нам важен ваш мозг, а не ваше умение стрелять. Хотястреляете вы тоже неплохо.

Большаков умолк, затем неожиданно спросил:

— Скажите, как нам быть? Оставить все как есть? Малотого, что мы проиграли «холодную войну», позволили развалить свою страну,опрокинули свою экономику, устроили массу локальных гражданских войн по всемупериметру наших границ, получили чужие войска в нескольких километрах от нашихстолиц, так надо еще и забыть про предателей? Про тех, кто помогал разрушатьнашу страну? Каждый из них не просто предал свою страну и свою прежнюю жизнь.Каждый из них виновен в гибели и муках очень многих людей. Они ведь не простопереходили на сторону врага, они сдавали ему наших агентов, наших информаторов,наших осведомителей. Сколько сотен людей замучили пытками, убили, растерзали.Сколько жизней они растоптали, сколько семей. И все забыть? Простить? Вам некажется, что это будет слишком большим подарком таким людям. Они уверены, чтоКГБ больше не существует и поэтому они могут спокойно тратить свои«сребреники», полученные за предательство. КГБ действительно нет. Но мыостались. И мы не забыли о каждом из них. И не можем забыть. Их сладкая жизнь взападном раю оплачена кровью наших товарищей. Такое не прощается, Караев. Выобязаны это понимать.

— И тем не менее я никогда не буду принимать участие вподобных акциях, — твердо повторил Тимур, — я только аналитик и вэтом качестве могу быть вам полезен.

— Договорились. Что-нибудь еще?

— Все. У меня больше нет никаких условий. Я должен будууйти со своей нынешней работы в нефтяной компании?

— Это было бы желательно, чтобы не связывать себя сдругими людьми. Насчет зарплаты можете не беспокоиться. Мы не имеем стольконефтяных скважин, зато имеем много друзей. В зарплате вы не потеряете.

— В этом я как раз не сомневался.

— Тем лучше. Я завтра буду вас ждать у себя в кабинете.Адрес вы должны знать. Приезжайте в Научно-исследовательский проектный институтстали. Вы знаете, где он находится?

— Знаю. Но нам говорили, что это помещение, котороеиспользует Комиссия.

— Вам правильно говорили. Вот туда и приезжайте. Завтрав десять. Дежурный будет предупрежден.

— Но завтра суббота, — напомнил Караев.

— Это не имеет значения, — улыбнулсяБольшаков. — До свидания. До встречи.

Большаков поднялся и, пожав ему руку, вышел из комнаты.Караев, знавший законы конспирации, посидел еще несколько минут и только затемпошел к выходу. Выходя из квартиры, он молча закрыл за собой дверь, уже ничегоне спрашивая. Затем спустился вниз, вышел на улицу. Останавливать машину рядомс домом было нельзя. Нужно было пройти на соседнюю улицу. Караев задумчивопереходил улицу на зеленый свет. Большаков сказал, что у него машина соспецсигналом. Раньше он был генералом, а теперь? Интересно, кем он работает? Икакое отношение имеет к Комиссии? Неужели он среди ее руководителей? В такомслучае ясно, каким влиянием обладает этот человек.

Караев вернулся домой через полчаса. Он сразу подошел ктелефону и набрал номер полковника Гущина, который работал с ним еще доперестройки. Петр Петрович Гущин возглавлял один из технических отделов в ФСБ исчитался одним из лучших специалистов в этой области. Он был на восемь летмоложе Караева.

— Петр, здравствуй, — начал Тимур, услышав голоссвоего знакомого.

— Добрый день, — обрадовался Гущин, — сколькомы не виделись? Уже целую вечность. Ты решил, что ушел на пенсию и можешьисчезнуть так, чтобы тебя не нашли? Не забывай, что у нас есть своивозможности.

— Твои возможности безграничны, — согласилсяКараев. — У меня к тебе просьба, Петр. Я хочу узнать, чем сейчасзанимается один человек. Мы с ним встречались в Швеции, когда я там работал.Уже тогда он был генералом. А сейчас он работает в Государственной комиссии, ия хотел бы знать, на какой он должности.

— В Государственной комиссии? — переспросилПетр. — Я там некоторых знаю. Как его зовут?

— Большаков. Иван Сергеевич Большаков.

Наступило молчание.

— Алло, — сказал Караев, — ты меня слышишь?

— Ты с ума сошел? — Он даже не узнал дрогнувшийголос Гущина. — Ну и шутки у тебя дурацкие, Караев.

— Подожди, подожди. Я ничего не понимаю. Почему шутки?Честное слово, я ничего не понимаю. Кем он работает?

— Я думал, что ты знаешь. Генерал-полковник Большаковявляется председателем Государственной технической комиссии при президентестраны. Неужели ты не знаешь, что он сменил на этому посту Григорьева?

— Он глава Комиссии? — не поверил услышанномуКараев. Теперь все становилось понятным.

— Да. И не звони мне больше с такими дурацкимивопросами. Если это шутка, то очень неудачная. В следующий раз ты спросишь уменя, как зовут директора ФСБ или президента страны. До свидания.