Томми пытался крепиться, как отец, но ничего не мог с собой поделать. Он рыдал, и, наверное, минут десять они крепко обнимали друг друга. Макмертри гладил затылок сына, из глаз текли слезы. Томми, тридцатипятилетний врач, живший в Нэшвилле с женой Нэнси и двумя детьми, Джексоном и Дженни, с самого рождения был маминым любимчиком. И смерть матери для него и его семьи оказалась тяжелым ударом. Они тогда пробыли целую неделю, помогли с похоронами и вообще постарались как-то утешить. Том держался молодцом. Он не мог позволить себе показать слабость перед сыном. Он знал – если тот увидит его плачущим, тоже зальется слезами. За ним разрыдается и Нэнси, потом дети; все будут плакать, а Том такой скорби не хотел. И Джули этого не хотела бы.

Когда они уехали, Макмертри заглянул в первый попавшийся супермаркет на бульваре Макфарленда. Купил дюжину бутылок пива, вернулся домой и до конца дня просидел на крылечке. Тут он дал волю слезам. Никогда в жизни он так не плакал. Он оплакивал Джули, себя, сына и даже его внуков, которым не доведется узнать самую прекрасную женщину на земле. Заснул в кресле и проснулся около полуночи – вокруг валялись пять или шесть пустых бутылок. Он собрал их и пошел спать. С того дня он старался проводить на крылечке как можно больше времени. Джули любила покачиваться в своем кресле, и Том, сидя там, чувствовал ее присутствие, ее прекрасные голубые глаза смотрели на него откуда-то с небесных высот. И на душе становилось легче.

Правая рука Тома увлажнилась, он глянул вниз – ее лизнул Массо, ткнулся в нее мокрым носом. Том взял Массо за передние лапы и положил себе на колени, посмотрел псу прямо в глаза.

– Что будем делать, парень? Скучаешь по маме, да?

Он глубоко вздохнул, Массо подался вперед и лизнул его в лицо. Том вытер сухие слезы, поднялся и прошептал:

– Я тоже по ней скучаю.

Он вернулся в дом, открыл холодильник, изучил содержимое. После бутылки пива захотелось есть. Его вполне устроил бы чизбургер с жареной картошкой и еще пара бутылок пива, но он предпочел замороженный обед «Здоровый выбор».

Пища готовилась в микроволновке – и тут зазвонил телефон.

Том напрягся, глядя на кафельный пол. Еще один разговор с деканом ему сейчас не нужен. Он подошел к телефону, но увидел на табло какой-то неизвестный номер – и взял трубку.

– Да.

– Это Том?

Женский голос, что-то неуловимо знакомое.

– Он самый.

– Том, наверное, не стоило звонить домой, но дело важное, я просто не знаю, к кому еще обратиться…

– Простите, кто вы? – перебил Макмертри.

В голосе на другом конце трубки, явно знакомом, слышалась неподдельная печаль.

– Том, это Рут Энн.

Они решили встретиться за ленчем. Кабинет Тома в лабиринте юридической школы еще попробуй найди, а есть все равно надо, верно? Том именно так и сказал. «Есть все равно надо». Он покачал головой и поморщился – до чего нелепо, должно быть, звучал его голос во время вчерашнего телефонного звонка. Рут Энн Митчелл, ныне Уилкокс, нуждалась в консультации юриста. Беспокоить его дома она не хочет, но посоветоваться надо, дело важное. Может быть, прямо завтра? Хорошо. Вот, собственно, и весь разговор. Никаких «Как дела?», «Что у тебя нового?» или «Что у тебя сейчас творится?». Либо она сильно нервничала и забыла об этих правилах хорошего тона, либо выполняла задачу, которая отвлекаться на подобное просто не позволяла. Так или иначе, от неожиданного звонка Том все-таки оправился и назначил встречу в ресторане на Пятнадцатой улице. И вот он сидел перед ней.

Потягивая подслащенный чай, Том подумал: а ведь ему всегда было интересно, как сложилась жизнь у Рут Энн. В университете они встречались три года, и Том собирался на ней жениться. Но после окончания учебы ему предложили практику в Нэшвилле, он согласился, не обсудив это предложение с подругой, и она решила с ним расстаться. Сказала, что дистанционные отношения – это не для нее, и как можно доверять человеку, который принял такое серьезное решение без обсуждения. «Наверное, моя вина», – всегда считал Том. Но жалеть не жалел. Если бы они не расстались, он бы не встретил Джули.

Над входной дверью звякнул звоночек – пришел новый посетитель, и Макмертри тут же ее узнал. Те же зеленые глаза, длинные ноги, узкая талия, разве что в светлых с рыжиной волосах появилась седина. Том, сидевший в кабинке у дальней стены ресторана, махнул рукой, Рут Энн улыбнулась и подошла к нему.

– Привет, – сказала она.

Том поднялся ей навстречу, не зная, обнять ли ее, поцеловать в щеку, сделать что-то другое. Рут Энн протянула руку, и Макмертри мягко ее пожал. Красота осталась при ней, думал он, глядя, как она садится.

– Выглядишь отлично, – заметил Том.

– Спасибо за комплимент, – ответила Рут Энн, улыбнувшись, но улыбка тут же погасла, и она опустила глаза. – Хотела бы и чувствовать себя на «отлично», – сказала она, не поднимая взгляда, хотя Макмертри не сводил с нее глаз. – Том, я…

– Надеюсь, с тобой ничего страшного..? В смысле, ты не заболела? Я… – Том остановился, поняв, что не дал ей договорить. – Извини. Продолжай.

Рут Энн нервно засмеялась, коснулась его руки.

– Все нормально. Нет, я не заболела. Но… У меня есть проблема. Юридическая. – Она помолчала. – Несколько месяцев назад моя дочь и ее муж попали в автомобильную катастрофу на трассе 82, около Хеншо. Это неподалеку от дороги, которая ведет в Фонсдейл, знаешь?

Том кивнул. Пару раз он и Джули ездили в Фонсдейл на фестиваль раков. Ему попадались знаки – поворот на Хеншо. Но что-то с этим городком связано еще. Хеншо. Не приходит в голову.

– В общем, было лобовое столкновение с тягачом на светофоре, и… – Она смолкла, отхлебнула чай, капельки потекли по подбородку. Она схватила салфетку и зацепила нож с вилкой, заставив их звякнуть. – Черт, извини. – Она взглянула на него. – Неуклюжая, как раньше, – добавила она, заставив себя улыбнуться, но по щекам катились слезы. Руки ее дрожали. Том не знал, что сказать, и ничего не сказал.

– Моя внучка… Николь… она… – Рут Энн смотрела вниз, и Том видел, как руки ее побагровели – так крепко она их сжала. – Николь тоже была в машине… Она погибла. Погибли все. Даже водитель тягача. Все погибли.

Она стиснула голову руками и зарыдала.

Том вспомнил, что об этой аварии читал, но с Рут Энн никак не связал.

– Рут Энн, прими соболезнования. Это ужасно. Я…

Он замолчал. Надо заткнуться и дать ей выговориться, когда придет в себя.

Через полминуты Рут Энн подняла голову и улыбнулась сквозь слезы.

– Извини, я… – Она глубоко вздохнула. – Короче, после похорон я заказала копию полицейского отчета.

Она полезла в сумочку и достала бумаги – скрепленные четыре или пять страниц. Подтолкнула отчет Тому через стол.