Голос священника продолжал торжественно звучать под сводами храма. Гвен попыталась мысленно отвлечься от щекотки в носу. У Томаса были чудесные волосы, черные, блестящие. Гвен хотела бы, чтобы у их будущих детей получились такие же. В отличие от Томаса волосы самой Гвен имели золотисто-каштановый цвет, а вот шевелюры Ричарда и их матери полыхали ярким огнем, словно горящие факелы. Гвен не хотелось, чтобы ее детей дразнили «рыжими».

О Боже! Если Гвен сейчас чихнет, тетя Эльма никогда ей этого не простит.

Почему Томас упорно отводит глаза в сторону? Что он там высматривает?

Гвен проследила за его взглядом, но увидела только блеск бриллиантов и атласных разноцветных нарядов собравшихся в церкви гостей. Кто-то из них улыбался, а кто-то растроганно смахивал слезы с лица. У Гвен потеплело на сердце, и щекотка в носу прекратилась.

Какие милые люди! Они пришли сегодня, чтобы порадоваться за нее. Гвен почувствовала, как любит их всех.

Она снова перевела взгляд на Томаса. У него был торжественный, серьезный вид. Он переплел пальцы руки с пальцами Гвен, и она почувствовала, как на ее глаза навернулись слезы. Она станет ему верной, преданной женой и сделает все возможное, чтобы Томас чувствовал себя счастливым! Гвен была готова отдать ему все деньги, несмотря на советы и наставления своих адвокатов.

— Согласен ли ты, Томас Джон Уилсон Арунделл, взять в жены Гвендолин Элизабет Модсли…

В храме стукнула входная дверь, и Томас поспешно бросил взгляд в ту сторону.

— …холить и лелеять ее…

Лицо жениха стало белым как мел. Гвен посмотрела в глубину храма, но не увидела ничего примечательного.

— …всю жизнь, пока смерть не разлучит вас?

Томас открыл рот и тут же молча закрыл его. Гвен похолодела.

«Этого не может быть, — ужаснулась она. — Должно быть, я просто не слышала, как он ответил священнику…» Ее взгляд был прикован к губам жениха. Они дернулись и сжались в узкую полоску, как будто больше не желали размыкаться. Рука Томаса попыталась выскользнуть из руки Гвен, но она поймала ее и крепко сжата, вопросительно глядя на него.

Томас отвел глаза в сторону. Стоявший за его спиной шафер, мистер Шримптон, нахмурился. У Гвен тревожно забилось сердце. Она не понимала, что происходит.

Священник прочистил горло и громко произнес:

— Сэр?

Томас шумно выдохнул через нос. О Боже! Все дело в цветах! Ну конечно! От них ему сделалось дурно.

Гвен бросила умоляющий взгляд на священника. «Дайте Томасу перевести дух», — как будто говорил он.

Однако священник не внял молчаливой просьбе невесты и вопросительно взглянул на шафера.

Немного ссутулившись, мистер Шримптон шагнул к Томасу — скрип его новых ботинок громко прозвучал в установившейся тишине — и что-то зашептал ему на ухо.

Он говорил так тихо, что Гвен не могла разобрать ни слова. Томас закрыл глаза и глубоко вздохнул, кадык на его горле задергался. Бедняжка! Судя по всему, ему было очень плохо.

По залу прокатился ропот. Сердце Гвен учащенно забилось. Чтобы скрыть свое смущение и страх, она лучезарно улыбнулась гостям.

«Все хорошо, сказала она себе. Возможно, ей следовало произнести эти слова вслух. — Не произошло ничего страшного. На Томаса просто подействовал удушливый запах цветов».

Заметив краем глаза движение, Гвен снова взглянула на жениха. Плечи Томаса подрагивали, Должно быть, он собирался с силами, намереваясь что-то сказать. Увидев это, Гвен почувствовала облегчение и едва не засмеялась от радости. За праздничным обедом они будут весело обсуждать возникшую заминку!

«Нас обоих так и подмывало чихнуть…» — скажет она.

Однако тут Гвен заметила, что причиной подрагивания тела Томаса был кулак шафера, который подталкивал его в спину.

«Что за вздор!» — неприятно изумилась Гвен. Полуобернувшись, она взглянула на мистера Шримптона. Его красное лицо и выпученные глаза ясно говорили о том, что он был в панике.

«Я, наверное, сплю», — мелькнуло в голове Гвен.

— Сэр, — снова обратился к жениху священник.

«И сейчас проснусь» — подумала Гвен.

— Говорите же, — зашипел мистер Шримптон.

Томас издал какой-то неразборчивый хрип.

— Самая красивая девушка Лондона, — прошептал кто-то из гостей, и у Гвен похолодело все внутри.

Она не раз слышала о себе подобные слова, но никогда еще их не произносили с жалостью. Гвен взглянула на толпу нарядных гостей, но было трудно угадать, кто именно прошептал эту фразу. В храме теперь слышался сдержанный ропот приглушенных голосов. Гости тревожно переговаривались.

Гвен нервно сглотнула слюну. Атмосфера в церкви была ей до боли знакома, подобную ситуацию она не раз переживала в ночных кошмарах, но не ожидала, что страшные видения воплотятся в жизнь. Она повернулась к Томасу.

— Сэр, — прошептала Гвен, — люди думают, что вы…

Она осеклась, не в силах закончить фразу. По ее спине пробежал холодок. Она не могла заставить себя произнести роковые слова, преследовавшие ее на протяжении последнего времени. Томас наверняка хорошо понял ее и без слов!

Он устремил на невесту пустой взгляд. Гвен было трудно истолковать выражение его бледного лица, и она неистово замотала головой.

Томас вновь стал шарить своими выпученными покрасневшими глазами по толпе гостей. Кого он там высматривал? Гвен снова проследила за его взглядом, но так и не увидела ничего необычного. Зато ее внимание привлекли те, кто сидел во втором ряду. Их было четверо: Каролина уткнулась лицом в плечо сестры, Белинда шептала что-то на ухо мужу (о, она всей душой ненавидела прохвостов, способных оскорбить женщину, бросив ее у алтаря!), лорд Уэстон грозно хмурился, а сидевший у самого прохода Алекс Рамзи зевал, прикрывая рот рукой.

Увидев последнего, Гвен сильно удивилась. Она и не знала, что Алекс вернулся в Англию.

Но почему он зевает? От скуки?

Их взгляды встретились. Алекс опустил руку, которой прикрывал рот, а затем чуть заметно пожал плечами, как бы говоря: «Ну и что из того?»

Его поведение привело Гвен в недоумение. Неужели он полагал, будто ведет себя прилично в обществе? Впрочем, судя по его усталому сонному виду, ему просто страшно хотелось спать. И даже назревавший в церкви скандал не мог встряхнуть Алекса и вывести из полусонного состояния. Ричард часто говорил, что Алекс обладает непоколебимо стойким характером. Он сохраняет хладнокровие и невозмутимость в любой ситуации.

Алекс тем временем перевел взгляд на Томаса, и его губы скривились.

Выражение презрения на его лице подействовало на Гвен как холодный душ. Действительно, как можно было не презирать Томаса? Этот человек сдрейфил перед алтарем!

Могла ли Гвен допустить, чтобы от нее — уже во второй раз! — отказался жених?