Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– По твоим речам и не скажешь, что ты простолюдин.
Самурай подкрепил свои слова улыбкой, на которую резчик ответил:
– Я человек, господин Ёсицунэ, и, как и все люди, умею любить и чувствовать боль.
Поезд приближался к Иокогаме. Вернувшаяся Асакава и самурай разговаривали о го, в котором Синдзи совершенно ничего не понимал. Когда поезд прибыл, Ёсицунэ вышел вслед за резчиком (Синдзи так и не смог понять, видит ли самурая еще кто-нибудь). Иокогама встречала запахами и сумерками. Паровоз дал гудок, которому вновь подражал крик призрака. Синдзи обернулся на крик и увидел, что Асакава кричит, обхватив трубу руками, запрокинув голову и закрыв глаза.
Резчик вернулся к тому, что его окружало, и увидел в толпе чиновника, облаченного в варварский костюм. Рядом с чиновником было несколько городовых. Минамото-но Ёсицунэ смотрел на них с холодным презрением. Потом обернул свое искаженное лицо к резчику и произнес: «И все же мое время не закончилось!» После этих слов он скинул тряпье с ножен, выхватил меч и понесся на чиновника, желая Императору десять тысяч лет жизни. Люди бросились в стороны, началась паника, которой, однако, оказался не подвержен один из городовых чем-то неуловимо похожий на Ёсицунэ. Он выхватил маленькое огнестрельное оружие и выстрелил в самурая несколько раз. После попадания второй пули Ёсицунэ замедлил бег, после четвертой завалился на одно колено, продолжая тянуться мечом к врагу, пятая пуля оборвала его жизнь.
Все стихло, а возможно Синдзи просто так показалось. Городовые осторожно подошли к поверженному самураю. Некоторые люди в толпе застыли в почтительном поклоне. Неожиданно раздался душераздирающий крик, и все вновь пришло в движение. Лишь чиновник, которого так и не настиг меч Ёсицунэ, лежал неподвижно – вместо лица был кровавый огрызок, как будто лицо чиновника откусил тигр. Синдзи оглянулся вокруг в поисках знакомой фигуры в белом. Асакава возникла перед ним прямо из воздуха, заставив резчика инстинктивно отшатнуться назад и упасть на землю. Ее лицо было перепачкано в крови, но сама она улыбалась.
– Извини, не сдержалась.
***
Вишни и окуней
Нет у крестьян, но есть
Сегодня у них луна.27
От Иокогамы Синдзи направился на юг пешком. Ему предстояло путешествие через весь юг Хонсю, переправа на Кюсю и дорога на южный берег Империи. Холодало. Дни становились короче, а ветер злее. После инцидента на вокзале резчик старался избегать других людей, чтобы не провоцировать Асакаву лишний раз. Хотя призрак не давала поводов для беспокойства – обыкновенно она большую часть дня проводила в лесах и холмах, окружавших дорогу, по которой шел резчик, лишь утра и вечера проводя вместе с ним. Синдзи каждый день писал сойку и каждый день безжалостно уничтожал рисунок, находя в нем какой-нибудь очевидный недостаток.
В этот вечер над провинцией Аки, которая недавно стала префектурой Хиросима, шел проливной дождь. Асакава веселилась, как девочка, играя с ливнем и создавая из воды разнообразные узоры. Даже теперь она оставалась художницей. Синдзи же промок до нитки и сейчас немного завидовал призраку, который могла не бояться превратностей погоды.
Впереди блеснул свет фонаря. Асакава заметила его чуть позже, чем Синдзи, и тут же унеслась вперед посмотреть, вздымая под собой мокрую грязь так, что возникало ощущение, будто кто-то очень быстро бежит по раскисшей дороге. Резчик не мог себе позволить бег наперегонки с призраком, потому что боялся поскользнуться в сумерках.
Асакава вернулась через несколько минут:
– Там рикша. Что он забыл в этой глуши?
– Может, домой идет?
– Не похоже… Поехали с ним! Ты плетешься, как черепаха, а до Кагосимы еще далеко! Кроме того, там есть навес – хоть обсохнешь немного.
– Мы не можем себе этого позволить…
– Я могу себе позволить все! Кроме того, ты врешь – у тебя есть заначка в дне фляги.
Синдзи ругнулся шепотом, досадуя на внимательность призрака. Асакава услышала это и расхохоталась. Вскоре резчик смог разглядеть сухую фигуру рикши. Тот сидел на обочине дороги рядом со своей повозкой, надвинув шляпу на глаза. Он явно никуда не торопился, хотя ночь была уже не за горами, и шел сильный дождь. Каждые пару минут рикша бросал взгляд в обе стороны дороги, высматривая путников, которые захотят прокатиться. Синдзи, еще подходя, махнул ему рукой, но рикша, казалось, не заметил этого.
– Приветствую! Довезешь меня до ближайшего жилья?
Рикша переполошился и вскочил на ноги, на его лице мелькнул страх. Синдзи, предполагая очередную выходку Асакавы, оглянулся вокруг, но ее нигде не было видно. Рикша, между тем, заговорил:
– Можно ли добрых людей так пугать?! Или ты призрак?
– Никакой я не призрак, я просто сильно вымок. Так ты отвезешь меня туда, где можно переночевать?
– Десять сен… и деньги вперед.
– Не смешно. Пять сен и то только потому, что я слишком устал, чтобы торговаться.
Рикша сделал вид, что размышляет, но, разумеется, согласился. Синдзи отдал ему монеты и устроился в повозке. Обсохнуть под навесом у резчика не получилось – навес больше напоминал сито, а противный ветер гнал ливень с боку. Асакава вскоре присоединилась к нему.
– Он взял с меня за одного пассажира.
– Ничего, не надорвется… Ты больше не о том, сколько весит бесплотный призрак, думай, а о том, что мастер-рикша вооружен.
– Не заметил. А чем он вооружен?
– Я успела заметить короткий меч.
– Дороговато для простого рикши… ну, может, он из обедневших благородных?
– А может, он не простой рикша…
– В таком случае ты ведь меня защитишь, не так ли?
– Конечно, чего я точно не хочу, так это чтобы тебя убили в этой…
Асакава прервала себя, потом резко приблизила свое лицо к лицу резчика и оскалилась звериной пастью:
– …Ты что, смеешься надо мной, Синдзи?!
– Прости, не сдержался.
Так и не вернув своему рту человеческую форму, Асакава улыбнулась:
– Меня интересует сохранение твоей жизни, но сохранение твоего кошелька… зубов, носа или пальцев меня не очень волнует – помни об этом.
Неожиданно Асакава обернулась вправо от Синдзи и уставилась в ночную тьму, потом вылетела из повозки. В этот момент она была похожа на лисицу, которая учуяла добычу. Резчику оставалось только догадываться, что привлекло внимание призрака.
Дождь начинал ослабевать.
