– Заметано, – согласился Лазаревский. – Я только что с дежурства. Весь день в моем распоряжении.

– Отлично. – И Татаринов отключился.

Кафе «Гюйс» располагалось неподалеку от морского порта и представляло собой летний вариант пивного бара. Под большим брезентовым навесом стояли столики и ларек средних размеров, и бойкая полная продавщица Леночка предлагала завсегдатаям – любителям пива – различные сорта этого напитка и вяленую рыбу на закуску. И то и другое, на удивление, было вполне съедобным. Обычно в предобеденное время свободных стульев в кафе не наблюдалось, жаждущие пропустить кружку-другую пивка стекались из ближайших дворов сюда. Бывшим одноклассникам повезло. Как только они оказались возле «Гюйса», двое мужчин с красновато-кирпичными лицами встали с насиженных мест и пошли рассчитываться с продавщицей. Василий и Павел, наскоро обнявшись, поспешили занять места. Через две минуты появилась официантка в сомнительной чистоты переднике и достала блокнот:

– Что будем заказывать?

Парни, не сговариваясь, остановились на копченой ставриде и двух кружках пива средних размеров. Угощение не заставило себя долго ждать.

– Хорошо! – Василий с удовольствием отхлебнул глоток темной жидкости. – Давненько я тут не был. Ну, как поживаешь?

– Служу России! – бодро ответил друг.

– Не жалеешь, что пошел служить во флот?

Лазаревский покачал головой:

– Ты же знаешь, это была моя мечта. А ты не подумывал сменить профессию?

– Ни разу, – сказал Татаринов. – Как бы трудно мне ни было. Я ведь тоже об этом мечтал. В общем, друг, мы оба – офицеры.

– Только у тебя боевые условия – каждый день, – добавил Лазаревский.

– Я привык и к этому. – Татаринов отпил большой глоток пива. – Слушай, я рад бы еще побалакать на отвлеченные темы, да времени мало. Расскажи мне об этом вашем пропавшем Антоне. Что он из себя представляет?

Морской офицер пожал плечами:

– В том-то и дело: он прекрасный парень, студент. В прошлые годы говорили так: «отличник боевой и политической подготовки». Интеллигентен, аккуратен, исполнителен, дисциплинирован. В общем, находка для любого командира. Его моральный облик никак не укладывается в рамки совершения преступления, которое ему приписывают.

Татаринов откинулся на спинку стула:

– Ну, пока никто ему ничего не приписывает. Ваш командир и мать погибшей меня немного просветили насчет его побега. А ты что скажешь?

– А для меня все это – как страшный сон, – проговорил Лазаревский. – Знаешь, когда мы ехали со старшиной Цепковым в город с дачи Перепелевского, жениха девушки, я всю дорогу анализировал произошедшее. И чем больше анализировал, тем больше находил странностей.

– А ну-ка, поделись со мной своими соображениями, – с интересом попросил друг.

Павел кивнул:

– Во-первых, его неожиданное желание поквитаться с девушкой за измену, обуявшее парня именно вчера. Лариса уже несколько месяцев подряд встречалась с Максимом и ничего не скрывала от Антона. Спрашивается: почему он решил отомстить ей именно вчера? По словам Мирзаева, командира боевой части, к которой приписан Петряков, тот просился в увольнение якобы для того, чтобы взглянуть ей в глаза – на свадьбе или перед началом торжества. Но никакой свадьбы не намечалось. Это первая задача с некоторым количеством неизвестных. Во-вторых, если бы Петряков попросил увольнительную, ему, как дисциплинированному матросу, ее бы дали. Обычно с такими вопросами обращаются к командиру отделения, то есть к уже известному тебе Цепкову. Антон отправился сразу к командиру боевой части.

– Почему тот не отпустил его? – поинтересовался Татаринов.

– Потому, что ему не понравился его вид, – пояснил старший лейтенант. – Дескать, глаза у парня горели и руки дрожали. Мне вообще представить Петрякова в таком состоянии трудно. Спокойный, уравновешенный парень. А уж если приплюсовать сюда пропавший с камбуза топор – просто не знаю, что и добавить! Антон не похож на Раскольникова, чтобы убивать кого-то топором. Вот я тебе сейчас все рассказываю – и сам удивляюсь. Словно не о нем все это, понимаешь? Ну не мог он так… Не такой он…

– То же самое говорили и родные маньяков, убивавших десятки жертв, – усмехнулся полицейский. – Да что там родные – соседи не верили! Они утверждали: человек он, мол, интеллигентный, вежливый, с образованием. Всегда поздоровается, поможет, денег дает взаймы. Вот и психологи до сих пор их природу изучают. Ходит-ходит вполне себе обычный гражданин, такой же, как мы с тобой, ходит до определенного времени, а потом в голове у него что-то перемкнуло – и пошел он убивать! И орудия порой они подбирают очень странные… Нет, для меня в твоем рассказе нет ничего удивительного.

– Но… – пытался было возразить ему Лазаревский, но бывший одноклассник поднял руку.

– Теперь я распишу тебе все это немного по-другому, – начал он. – Предположим, Антон звонил своей бывшей девушке – а он, судя по распечаткам звонков, делал это очень часто – и угрожал ей расправой, если она к нему не вернется. Предположим, Лариса из боязни не давала ему однозначного ответа и обещала еще немного подумать. Предположим, именно вчера она сказала ему прямо, что собирается замуж за Перепелевского. Вот тебе и объяснение его исчезновения. А оружие он выбрал первое попавшееся. Наверняка перед побегом Антон заходил на камбуз и увидел бесхозный топор. Не исключено, что все это он проделывал, находясь в состоянии аффекта. Отсюда и его безумный взгляд, не понравившийся вашему капитан-лейтенанту. А теперь – спорь со мной! Доказывай, что я не прав.

Лазаревский немного сник:

– И все же, если бы ты его видел и знал…

– Поверь, это не доказательство. На суде такое не прокатит. Даже если ты вспомнишь, как тебя самого когда-то бросила Галка Щепкина, предпочтя тебе нашего боксера Симакова, и ты ее не убил.

– А этого Перепелевского вы проверили? – без улыбки спросил Павел. – Его показания тоже вызывают сомнения. Максим утверждает: Лариса сбежала, когда Антон позвонил ей и назначил встречу.

– И что в этом такого? – лениво спросил Василий и подлил пива в опустевшую кружку.

– Ты видел его особняк? А забор? А охранника? – засыпал его вопросами Павел. – Если нет, отправляйся и посмотри. С такого участка не сбежит и кошка! А тут – пропала девушка, и никто не заметил, как она ушла. Это полный бред!

– Так, – в глазах полицейского вновь вспыхнул интерес. – Продолжай!

– Когда мы пришли к Перепелевскому, он разыграл перед нами сцену скорби, как плохой актер, – распалился Павел. – Станиславский бы ему не поверил. Проверь эту птицу, прошу тебя!

– Обязательно, – кивнул Василий. Взглянул на часы и поморщился: – Во времечко-то бежит! Уже пора в отделение. Наш полковник требует отчетов, причем постоянно. А мне пока и сказать-то ему нечего, кроме как про вашего матроса, которого так и не нашли.