Она кивнула:

– Вы так и не сказали, что мне нужно сделать!

Василий присел рядом с ней:

– Я сейчас расследую одно дело…

Лида перебила его:

– Убийство Ларисы Ковалевой? Но ведь девушку убил ее бывший жених, матрос. Об этом знают все в нашем городе.

Татаринов посерьезнел:

– Лида, вы рассуждаете как следователь-карьерист, который мечтает поскорее закрыть дело и повесить вину на первого попавшегося человека. И потом, только суд определяет виновность человека. Вы же учитесь на юридическом и знаете это без меня.

Она закусила губу:

– Извините. Какие документы вас интересуют?

Татаринов хлопнул в ладоши:

– Вы поразительно умная дама! Покопайтесь, пожалуйста, в деле «ремизовских». Жених Ковалевой, Максим Перепелевский, долгое время был правой рукой главаря, Владислава Ремизова. Я сделал одно открытие: в отличие от других членов банды, Максим иногда использовал такое оружие, как топор. По-моему, он тоже вполне достоин того, чтобы его проверили на причастность к убийству девушки.

– Но зачем ему убивать Ларису, если они собирались пожениться? – удивилась Лидочка.

– Многое нам известно лишь с его слов, – пояснил Василий. – Другие свидетели их отношений либо мертвы, как сама Лара Ковалева, либо без вести пропали, как Антон Петряков. Короче, нужно просветить рентгеном этого человека. Мне интересен один факт. После убийства лидера Ремизова Перепелевский бежал за границу. Зачем? Его криминальная карьера была на взлете. Вот вам и предстоит просмотреть все дела этого периода и выбрать те, которые, на ваш взгляд, смогли бы как-то объяснить его внезапный побег.

Лида дернула плечами:

– А если он просто решил завязать? Денег уже достаточно, совершать преступления его больше не тянуло. И еще неизвестно, к чему бы его привел в дальнейшем этот путь. А так… Безбедная жизнь за границей. Чем плохо?

Татаринов криво усмехнулся:

– Ты еще не разбираешься в людях, дорогая! Бандиты, подобные Максиму, сами не останавливаются. Для них денег не бывает «слишком много». Как в сказке про золотую антилопу. Помнишь? Кроме того, тяга к убийствам – у них в крови. Этой пагубной привычки уже не искоренить. Я уверен: Перепелевский лично причастен к какому-нибудь убийству. Нет, таких останавливает только пуля.

Лида медленно поднялась со скамейки.

– Я приступаю сию минуту, – тихо сказала она.

– Вот и молодец, – похвалил ее Василий и тоже встал. – Нароешь что-нибудь стоящее – звони в любое время суток.

Девушка наморщила лобик:

– В любое время? А ваша дама? Она не обидится?

– Не обидится, – заверил ее Татаринов, невольно вспомнив недобрый взгляд Ангелины. – А если обидится – это ее дело.

– Тогда я побегу, – Лида послала ему нежную улыбку.

Василию стало стыдно. Разумеется, некрасиво таким образом использовать симпатию девушки к нему.

– Да. Конечно, – ответил он на прощание.

Стройная Лидочка помчалась к зданию архива. Девушка спешила выполнить его поручение как можно скорее, чтобы ее пригласили на обед. Татаринов щелкнул языком и обратился к самому себе:

– Ну и жук же ты, братец! – Но тут же поправил себя: – Все это я делаю, чтобы быстрее поймать убийцу. Для достижения цели все методы хороши! И потом, я ведь действительно свожу ее в ресторан. А Ангелине об этом совсем необязательно знать.

Довольный удачно найденным выходом из сложного положения, он поспешил вернуться в отделение полиции.

* * *

Расторопная Лидочка справилась с порученным ей заданием гораздо быстрее, нежели рассчитывал на это старший лейтенант. Она позвонила ему через три часа.

– Знаете, среди всех дел того периода меня привлекло всего лишь одно, – призналась она. – Возможно, я ошибаюсь… Но мне кажется, что, с учетом всех обстоятельств, Перепелевский вполне мог участвовать в одном преступлении. Если хотите, подойдите сейчас в архив. Я отложила для вас документы.

– Бегу! – отозвался Василий. – Чайку захватить? Может, и пирожных взять?

Лидочка задышала в трубку:

– К сожалению, я не могу составить вам компанию. Завтра я уезжаю в институт сдавать экзамены, сегодня мне необходимо подготовиться. Если в другой раз…

– Обязательно, – обрадовался Татаринов. Его отнюдь не прельщала перспектива сидеть за одним столом с влюбленной в него девушкой и дарить ей ложные надежды. – Учеба – прежде всего! А завтра я буду ругать тебя самыми скверными словами.

– Зачем? – удивилась Лида.

– Во времена моей юности говорили, что это помогает студенту хорошо сдать экзамен, – усмехнулся Василий.

– Тогда ругайте, – простодушно разрешила она.

Старший лейтенант нажал на кнопку отбоя и помчался в архив. Лидочки там уже не было. Возле ее кабинета стоял молодой сержант.

– Вы Татаринов? – осведомился он.

Василий на всякий случай показал ему документы.

– Лидия Васильевна оставила материалы на столе, – парень козырнул.

– Можете быть свободны, – отпустил его Василий.

– Слушаюсь!

Старший лейтенант вошел в кабинет, ощутив запах Лидиных духов. На столе лежала пожелтевшая папка, как две капли воды похожая на ту, с которой он недавно работал. Татаринов развязал тесемки и погрузился в чтение. Через полчаса ему стало понятно, почему Лида выбрала именно это дело.

В конце девяностых дела банды Ремизова пришли в упадок. Два милиционера случайно раскрыли их убежище и обнаружили место хранилища добычи в каменоломнях и решили на свой страх и риск туда проникнуть. Если бы в тот момент там никого из бандитов не было, милиция праздновала бы победу. Ничто не помешало бы им вызвать подкрепление и наконец-то покончить с «ремизовскими». Однако, к несчастью милиционеров, в каменоломнях оказалось около трети членов банды, и они вступили в бой. Местные жители, услышав звуки выстрелов и пулеметных очередей, сообщили об этом в правоохранительные органы. Сотрудники милиции поспешили к месту сражения, но, к сожалению, спасти товарищей не успели. Оба погибли смертью храбрых. «Ремизовские» не оставляли в живых подобных свидетелей. Милиционеры бросились на них со всей решимостью, желая отомстить за товарищей, и одержали победу. С десяток бандитов полегло в каменоломнях и в их окрестностях, прочим скрутили руки и повезли в отделение.

Узнав об этом, Ремизов понял: дело – труба. За убийство милиционеров по голове не погладят, и обращаться к купленному им начальству госадминистрации в этом случае бесполезно. И еще Владислав подумал: он лишился трети своих подельников. Причем, как назло, у него «отобрали» лучших. Оставшиеся в большинстве своем были закоренелыми наркоманами. Таких можно использовать как пушечное мясо, но они никогда не помогут, не дадут дельного совета. Ремизов решил срочно что-то придумать, чтобы сохранить группировку. Но на это требовалось время. К несчастью, под боком у него как грибы росли новые «формирования». И среди них образовалась мощнейшая преступная группа, руководимая неким Греком. Николай Павлиди, грек по национальности, слыл человеком не менее кровожадным и жестоким, чем Ремизов. В его группировке было много кавказцев и татар, и Николай с братом – своей правой рукой – старались «опекать» репатриантов, прибывших в Крым во время перестройки из Средней Азии и Казахстана. «Ремизовские» уже как-то пытались нанести своим конкурентам ощутимый ущерб.