Рейд слегка опешил:

– Что случилось с состоянием твоего отца?

Неужели Саттон обанкротился из-за скандала с новоявленным внебрачным сыном? Вряд ли. По крайней мере, Рейд ничего не слышал об этом. Он знал, что Карсон Ньюпорт желает получить львиную долю наследства Винчестера. Вероятно, ему были нужны не только деньги – им руководила жажда мести. А это было постыдным делом. Винчестер, конечно, получил бы по заслугам, но Нора не должна быть втянута в эту историю.

Хотя, возможно, Ньюпорт уже наложил лапы на ее долю наследства?

Нора покачала головой:

– Нет, ничего не случилось. Деньги отца в сохранности. Просто я не должна ничего получить. Когда я уехала из Чикаго, я лишилась всего. И в том числе – своего имущества.

– Неужели? Ты отказалась от своей доли наследства? – Рейд был удивлен.

– Да. Мне не нужны эти деньги. Они запачканы кровью людей, над которыми долгие годы издевался мой отец. И деньги к тому же – источник зла, верно? – Нора с философским видом пожала плечами. – Мне гораздо лучше без них.

– Любовь к деньгам – источник зла, – машинально поправил ее Рейд. Почти все неверно цитировали эту известную фразу. – Нельзя позволять, чтобы деньги правили тобой. И превращали тебя в ужасного монстра, одержимого жаждой получить еще больше.

– Ты говоришь о моем отце?

На самом деле он говорил о своем отце. Рейд задумчиво смотрел на Нору несколько секунд, затем честно ответил:

– Нет. Но к нему это тоже относится.

Саттон Винчестер был из того же теста, что и Джон Чемберлен. Только отец Норы не соблаговолил еще избавить мир от своего злобного присутствия, как это сделал отец Рейда.

– О, ты имел дело с моим отцом?

Ее грустная улыбка говорила о том, что она прекрасно знала, каким подлецом был ее отец, однако это не значило, что Рейд должен был откровенно высказать ей свое мнение о нем. Каков бы ни был сценарий этого вечера – расставание или новая дружба старых друзей, – в любом случае сейчас не время для обсуждения отца Норы.

– Можно сказать, что у нас стабильное перемирие, он останется в своем углу, я – в своем.

Это был корректный способ закончить этот разговор. Потому что в сфере бизнеса Винчестер применял недозволенные приемы.

Он пытался опорочить репутацию «Чемберлен групп», распуская слухи о том, что Рейд связан с мафией. У Винчестера была злоба. У Рейда – терпение, влияние и деньги. И он в конце концов победил.

– Мой отец поощряет тех, кто ценит деньги превыше семейных ценностей, – сказала Нора не колеблясь. – И отчасти поэтому я ушла от него. Я устала от праздной светской жизни. Моя так называемая полезная деятельность сводилась к участию в фотосессиях для глянцевых журналов и присутствию на благотворительных вечерах. Да, у меня были деньги, но, как известно, истинные ценности не продаются и не покупаются.

Наполнив бокалы, Рейд подал главное блюдо – холодную телятину и пасту, – а затем вернулся к их разговору.

– Деньги – это средство для улучшения жизни.

– По тебе этого не скажешь, – возразила Нора, поднимая бокал. – Ты заключил себя в эту драгоценную тюрьму, обложенную деньгами. Я тоже была богата, но деньги не принесли мне счастья.

А что она скажет, если он согласится с ней? Если скажет, что деньги ничего не дали ему? Они разрушили душу его отца, погубили семью. Отец никогда не проявлял к нему отцовских чувств, а в тот роковой день он посадил жену и дочь в личный самолет, стоивший три миллиона долларов, и устроил преднамеренное крушение.

Рейда на борту не было. Он был слишком занят зарабатыванием денег.

Его пугало то, что они с отцом были очень похожи. Ты можешь убежать на край света, но не можешь избавиться от своих генов. Поэтому Рейд не колеблясь сказал «нет», когда Нэш предложил ему взять близнецов Софии. Рейд не годился на роль отца. Он был просто не готов к этому.

Деньги не избавили его от сердечной боли. Они всего лишь помогли ему создать то, что Нора назвала «тюрьмой». Для него это было убежищем.

– Мне нравится быть одному, – наконец сказал он. – Деньги позволяют жить так, как мне хочется, и это позволяет мне избавляться от присутствия людей в любой момент, когда я захочу.

– Это предупреждение? – Нора ослепительно улыбнулась, и от этой улыбки у Рейда все дрогнуло внутри. – Мне надо хорошо вести себя, иначе ты выставишь меня за дверь?

Нет, он совсем не собирался это делать. В данный момент ему хотелось только одного: ощутить вкус ее губ. Наверное, она превосходно целуется, подумал он.

– Это просто факт, – произнес Рейд охрипшим голосом. – Понимай это как хочешь. Хотя, честно говоря, некоторые люди, переступавшие мой порог, даже заключали пари насчет того, как быстро я их выставлю.

– Хм… – Нора окинула его взглядом, от которого кровь вскипела в жилах. – Значит, ты хочешь сказать, что случай со мной уникален?

– Исключительно.

Нора отложила вилку. Она насытилась. Рейд же был, как никогда, голоден.

Словно прочитав его мысли, Нора склонилась над столом и приблизила к нему свое лицо, обдав его запахом ванили и клубники:

– Я слышала о тебе нечто противоположное.

Рейд чуть не потерял голову. Другие женщины источали запах едва прикрытого соблазна, приглашая его к плотским утехам. Нора пахла тем, с чем он давно не сталкивался, – невинностью. Он хотел ее так, как не хотел никого в своей жизни.

– Правда? – пробормотал он. – Что же ты слышала?

Люди распускали слухи о его сексуальной жизни, называя его извращенцем, и если Нора пришла для того, чтобы испытать запретное наслаждение, то ей придется уйти ни с чем.

– Ничего, чему бы я поверила.

Она простодушно взглянула на него, согрев своим взглядом.

– Правда?

Нора пожала плечами:

– Я знаю тебя. А те, кто распространяют эти слухи, – нет.

Наверное, это было правдой. Они были друзьями, доверявшими друг другу, и товарищами в шалостях. Похоже, она до сих пор воспринимала его так, как никто другой. Это укрепляло их связь, и Рейду нравилось, что между ними было нечто большее, чем просто физическое влечение. Ее невинность и сила духа освежающе действовали на него.

Но вдруг он почувствовал парадоксальность этой ситуации. Вопрос был не в том, окончится ли этот вечер дружбой или постелью, а в том, что он хотел и того и другого.

* * *

Нора затрепетала всем телом под пристальным взглядом Рейда.

В других обстоятельствах она съела бы сочный кусок телятины с превосходной пастой, а не стала бы пить третий бокал вина, что могло привести ее к беде.

Потому что ей очень хотелось поцеловать Рейда.