Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сто пятьдесят, – разнеслось в толпе, и даже огненные фонтаны, обрамлявшие площадь, уняли свой блеск.
Из-за спин медленно вышла низкая женщина в тёмно-синем плаще с капюшоном. Плащ струился за ней мягкой волной, отливавшей то в изумруд, то в бирюзу, и был сшит из весьма недешёвой ткани. Незнакомка подошла к деревянному настилу – толпа расступалась перед ней, будто она была чумной королевой, – и властно вытянула руку, приоткрыв ладонь. На деревянные доски у самых башмаков Ши, соткавшись прямо из воздуха, рухнул толстый, туго набитый мешочек размером с яблоко.
– Ну? – повелительно поторопила покупательница.
«Колдунья… из Мёртвого города…» – прошелестело в ярмарочной толпе.
Хедвика съёжилась и застыла в своём кристальном теле, отчаянно и безуспешно стремясь остаться незамеченной. Струсил и сам Дядюшка Ши: видно, властная покупательница была из тех, кто способен распознать иллюзию.
– Зачем вам это, госпожа? – пролепетал он, растерянно улыбнувшись публике.
Хедвика видела, как женщина в плаще подходит ближе и ближе, а за её спиной темнеет среди наряженной публики знакомый футляр от лютни… Она пригляделась: да-да, это был властитель воров! Но на неё лютник не глядел, а только шептался со сморщенным стариком в кожаном переднике и огромных круглых очках. Старик качал головой, щурился и пожимал плечами. В конце концов лютник указал рукой точно на Хедвику, хлопнул старика по спине и отошёл в тень. Настырная покупательница тем временем поманила Ши длинным, увенчанным чёрным когтем пальцем:
– Если нечист на руку с этим кристаллом, говори сейчас. А если всё так, как расписываешь, беру его за сто пятьдесят серебряных. Заверни в картон, а перевяжу сама.
«Почему она хочет сама перевязать?.. Неужели магической нитью? Вот тогда уж прости-прощай…»
Судорожно переглатывая, Хедвика натужно пыталась сбросить иллюзию. Нужно сосредоточиться, всего лишь сосредоточиться, но страшный коготь незнакомки не даёт покоя…
– Сударыня, как можно, – заикаясь, лебезил Ши, не оставляя попыток оттереть таинственную особу от витрины. – Всё высшего сорта! И зачем вам, такой леди, утруждаться поклажей! Мои посыльные сами отнесут вам покупку, только укажите адрес…
Она щёлкнула пальцами, и Ши умолк, разевая рот, как безумная рыба, которую чудом миновал поварской нож.
«Ведьма!» – вновь пронеслось по толпе. Факиры, дамы, мастера, мальчишки, музыканты и коробейники – все как один затаили дыхание.
Ведьма величественно взошла на помост. Хлёсткий жест – и кристалл вздрогнул, готовый взвиться в воздух. Хедвика сжалась в ожидании разоблачения…
– Госпожа, – твёрдо и бархатно произнёс лютник, по-кошачьи вспрыгивая на настил. – Торг не окончен. Спросите сами, раз уж вы обезгласили нашего доброго балаганщика. Быть может, кто-то готов предложить бо2льшую цену?
– Старый знакомец… – обронила ведьма, глядя на властителя воров. – Какое дело тебе до этого кристалла?
Лютник улыбнулся, но не успел сказать и слова, как из толпы заголосили:
– Госпожа, госпожа! Покупаю камешек за двести серебряных! За двести! Ши, старый ты шмардун, кивни, если сделка в силе!
Ши расширил глаза и закивал, словно болванчик, всеми силами показывая, что согласен и одобряет покупку.
– Ну вот, – обладатель двух сотен лишних серебряных монет прорвался сквозь толпу и, покряхтывая и оправляя заляпанный киноварью фартук, влез на помост. Хедвика с тревогой, но без всякого удивления узнала в нём того самого мастера, с которым минуту назад сговаривался лютник. Что он замышляет?
– Позвольте, госпожа, позвольте, – суетился старик, стаскивая кристалл со скатерти и заворачивая в свой кожаный фартук. – Простите, коли обидел, бывайте, всего доброго!
Он кивнул колдунье и балаганщику и, прижимая свёрток к животу, неловко соскочил в гущу камзолов, боа и сюртуков. Сухонький покупатель пропал из виду уже секунду спустя.
Лютник с достоинством поклонился, спрыгнул следом и, приподняв шляпу, тоже исчез, но не сгинув в толпе, а вновь рассыпавшись фейерверком кручёных брызг. Правда, в этот раз обошлось без каменной пыли – видимо, и властителю воров порой приходится экономить волшебство.
Ведьма, прищурившись, сошла с помоста и завернула в балаган. Дядюшка Ши, повинуясь её щелчку, безропотно и молчаливо поплыл следом, едва касаясь досок носками башмаков.
– Ну, рассказывай, что за девочку ты запрятал в кристалл?
– А-а… о-о… о, как приятно снова обрести речь! Благодарю!
– Что за девка?
– Не знаю! – жалобно вякнул он, потирая горло. – Сама пришла!
– Как? Откуда?
– Увидал, что хочет обворовать мой балаганчик, и скрутил. Неопытная, видать, хоть, кажется, и ведьмочка.
– Ведьма?
– Я накинул на неё иллюзию кристалла. Все знают, Ши – мастер иллюзий! А она сохранила разум, зыркала на меня, даже с этим воровским корольком языками сцепилась.
– Ах, у тебя и он погостил? – рассмеялась ведьма, оглядывая балаган. Ещё один щелчок – и Ши оказался у самого её лица. – А теперь запомни, пройдоха ты грозогорский: девочку эту не тронь. Думать о ней забудь и разыскивать не смей, если не хочешь, чтобы время кувырком пошло.
– Что-о? – выпучил глаза балаганщик. – А как же вы? А вы… Ах, простите, госпожа моя… Уж вы-то за ней приглядите!
– Уж я-то за ней пригляжу, – задумчиво повторила она, глядя, как Ши шлёпнулся на усыпанный опилками пол. – Да вот не так просто это будет. След её не берёт.
– Как так? – обомлел балаганщик. – Всех берёт, а её – не берёт?
– Нездешняя она. Как в кокон спрятана. Не идёт на неё ни пыль, ни след, ни слово. Вот и мне не далась в руки…
– Так неужели, если бы госпожа пожелала по-настоящему кристалл купить, не купила бы?
– Подозреваю, именно так.
«Ведьма ведьмовская, – пронеслось в голове у Ши. – Скорее бы спровадить!»
– Хватит дрожать, и сама ухожу. И вон из Грозогорья со своими побрякушками – чёрные зеркала, алые скатерти! Не шутки это. Время в кольцо завернуть и юнец по глупости сумеет. А ты попробуй потом распутать, распрясти…
На этих словах у Ши зашумело в голове, и очнулся он лишь под утро в том самом витражном переулке, куда накануне занесло Хедвику. Такова уж была милосердная магия столицы: выносить заплутавших, перепивших, потерявшихся и проигравших не в чащобу и не в тёмные скверы, а в старый переулочек, к которому стекались шумные городские тракты.
На этом с Дядюшкой Ши распрощаемся – до поры до времени.
– Вор, менестрель, дворянин – и по уши погряз в долгах. – Пожилой мастер осторожно опустил свёрток с кристаллом на матрас и подмигнул своему отражению в бутылочно-зелёном оконном стекле. – Ну, где ты? Знал же, что по пятам идёшь.